– Так оставайся на ночь у меня. А то еще руками полезет и нащупает что-нибудь не то!

– Пожалуй, останусь. И дверь чем-нибудь подопрем.

– Тут особо нечем, кроме кровати.

– Кровать подойдет. И ставень закрой.

Виталий прикрыл окошко, и сразу стало темно.

Алезия сняла тунику. Усевшись на край ложа, Беторикс протянул руку и сразу коснулся теплой нежной кожи… Бедро… а это – талия, животик… Грудь…

– Ах, милый… Мы с тобой так давно не делали этого!

Еще бы не давно – дня три уже прошло. В дороге кругом люди, и сразу станет ясно, что это вовсе не мальчик…

– О, Боги… как мне хорошо с тобой… – прошептал Виталий и с жаром поцеловал девушку в губы…

Неземное блаженство накрыло обоих горячей волною, столь же могучей, как вечный космос, тела их сплелись, прижались друг к другу с такой силой и страстью, что, казалось, стали наконец одним целым.

– Милый… милый… – закатив глаза, шептала Алезия, Виталий же ничего не говорил, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

И все же разобрал, что кто-то вроде бы толкнулся в дверь снаружи. Или показалось?

Однако Алезия тоже что-то такое почувствовала.

– Слышишь, милый… Мне почему-то кажется, здесь что-то не так. Не могу пока сказать, что… Но я чувствую опасность! Клянусь Сегомом, Рудианом и всеми богинями рек, может быть, нам стоит убраться отсюда пораньше?

Виталий лишь головой покачал: чего она выдумывает?

– Позавтракаем, узнаем, что надо, и уйдем.

– Давно хотела сказать, – продолжала неугомонная Алезия. – Надо нам знак условный придумать, чтобы предупреждать друг друга об опасности и сразу всех не схватили.

– Ладно, ладно, согласен! – Беторикс успокаивающе погладил подругу по плечу. – Предлагаю кричать «Пожар!»

– А почему пожар? – удивилась Алезия.

– Потому что это слово всегда привлекает внимание, – лаская девушке грудь, расслабленно прошептал гладиатор. – И все начнут суетиться, а не только мы…

– Слушай…

– Все, хватит болтать, спи уже. А не то… Вот сейчас кого-то за ухо укушу! А-ам!

– Ай, ай… не надо-о-о…

– А-ам…

– Ой… милый… ах…

Утром, едва рассвело, беглый гладиатор покинул комнатку первым. На кухне уже вовсю суетились, чистили котлы, затапливали полукруглую печь, начинали варить, парить, жарить. Хозяин тоже был здесь.

– А, господин Вителий! – оглянувшись, улыбнулся трактирщик, и эта слишком уж широкая ухмылка его показалась постояльцу не вполне искренней.

Впрочем, а может ли кабатчик вообще быть искренним?

– Вы спрашивали вчера о знающих людях… Там, в трапезной, уже сидит один такой.

– В трапезной?

– Да-да, проходите.

За столиком, напротив распахнутой в туманное утро двери, расположился мужчина лет тридцати, того скучновато-официального вида, каким отличаются прокуроры, адвокаты и судейские. Обычное продолговатое лицо, высокий лоб с большими залысинами, аккуратно выбритый подбородок, поверх шерстяной туники – палла с откинутым капюшоном.

– Салве. Это вы меня ждете? – подойдя ближе, осведомился молодой человек.

Незнакомец тут же поднялся:

– Господин Вителий Лонгин из Медиолана?

– Это я.

– Пойдемте.

– Но позвольте, куда?

– Просто выйдем на улицу, здесь слишком дымно.

Он был прав – слуги наконец растопили печь, как следует, и в залу клубами валил едкий дым.

Нежданный посетитель вышел первым, и Беторикс, пожав плечами, последовал за ним в серый утренний туман, промозглый и липкий.

Оп!!!

Не успел «торговец из Медиолана» сделать и пары шагов, как тут же оказался схвачен четырьмя молодцами, выскочившими прямо из тумана! Двое сразу же заломили Виталию руки, двое других приставили кинжалы к груди.

– Вырываться не советую, – с усмешкой произнес незнакомец. – Я – Деций Карнувий Амброз, волею господина наместника помощник эдила.