– Он может официально потребовать возврата корабля и груза, обвинив меня в пиратстве. Может также попытаться перехватить нас и заставить вернуться. Ходят слухи, что у него есть своя армия в Монголии.

– Вдоль границы которой мы сейчас и летим… Я слышал, что там иногда пропадали грузовые дирижабли, но не такие большие, как наш. Навигатор Бао, вы проложили курс на Москву? Сколько до границы России?

– До границ Туркестана около тысячи километров, пересечем ночью. Но до более цивилизованных областей еще столько же.

– Значит, нам нужно быть очень внимательными до заката, дальше будет чуть проще. Чжан Лю, поднимите корабль повыше, выйдите на связь с ближайшей станцией гелиографа и передайте сообщение в Шанхай: «Ваше приказание выполнено. Возвращаемся». После чего спуститесь на высоту семисот метров. Как только увидим по курсу облака, сразу попытаемся нырнуть в них. Ли Ван Хо, двух наблюдателей наверх, пусть следят за небом и, если что увидят, пусть сразу докладывают. Селим, закрепите груз дополнительно. Будет болтанка, будет крен. Груз не должен сместиться.

– Будет, капитан? – Селим удивленно поднял брови.

– Да, я это чую… и мне это не нравится. – Капитан поглядел на Мэйлинь: – Есть у меня такое свойство – шторм и болтанку заранее чувствую. Пока ни разу не подводило.

– Чем я могу помочь?

– С машинами и механизмами – ничем. Если только в тонких планах – Капитан встал и задумчиво сказал: – Как говорил один мой знакомый русский, нам бы только день простоять да ночь продержаться. – Он сделал небольшую паузу и скомандовал: – По местам, господа!

Время ползло как черепаха, взбирающаяся на гору, в отличие от «Юньшаня», который на всех парах летел курсом на северо-запад. Мэйлинь не находила себе места, ходила кругами по каюте, пробовала медитировать, но мысли, путающиеся в тоске и тревоге, не давали ей сосредоточиться. Промучившись так несколько часов, она поднялась на мостик корабля и обратилась к капитану:

– Герр Штейнберг, я могу здесь посидеть? Я не буду мешать?

Капитан понимающе кивнул:

– Да, разумеется. Я распоряжусь, чтобы вам принесли чай и что-то перекусить, это поможет. Сядьте вон в то кресло слева, оно удобное.

После еды Мэйлинь задремала. Из сна ее выбил укол тревоги. Выпутавшись из мягкого пледа, которым ее кто-то заботливо укутал, она вскочила на ноги. Одновременно с этим в рубке из одной из переговорных труб прозвучал искаженный металлом голос:

– Капитан! Тучи на десять часов1, под ними что-то бликует.

Штейнберг поднял к глазам бинокль и замер, вглядываясь в указанном направлении. Затем ругнулся на немецком и подозвал Мэйлинь, протягивая ей второй бинокль.

– Посмотрите вон туда. Вон там облако в виде башни… и под ним чуть левее под самым краем. Видите?

Мэйлинь всмотрелась. То, что она увидела, было похоже на небольшую стеклянную каплю с крылышками, которая была на тонкой нити привязана к облаку.

– Что это?

– Наблюдательная капсула. Ее спускают с дирижабля, если хотят посмотреть вниз, а сами хотят оставаться невидимыми за облаками.

В этот момент капсула быстро стала подниматься и скрылась в облаке.

– Исчезла.

– Это плохо.

Через несколько минут нижняя поверхность облака потемнела и из него проявилась длинная сигара спускающегося дирижабля.

– Дирижабль на десять часов, – пролаяла переговорная труба, – идет курсом на перехват.

– А вот и гости, – проворчал капитан, – а до заката еще пара часов.

– Мы сможем уйти?

– Нет, – стоящий рядом старпом отрицательно покачал головой. – Это похоже на переделанный рейсовый дирижабль. Полужесткий, одна турбина. Но он все равно быстрее нас раза в полтора и по скорости, и по вертикали.