– Меня отчисляют, – выдала я и опустилась на свою кровать. Кровать, которую мне, явно, придется скоро освободить.

Девчонки дали мне выговориться. Вика прерывала мой рассказ короткими, но емкими матерными восклицаниями, Маша просто ахала и качала головой.

– Надо засудить этого урода, – вынесла вердикт Тобольцева. – Или дождаться в темном переулке и отпинать по почкам так, чтобы он еще года два ссался кровью!

– Прекрати, – Маша брезгливо поморщилась. – Лен, ты уверена?

– В чем? Что он пытался меня изнасиловать?

– Ну, формально это не было насилие… – протянула Рунина. – Он предложил… Неважно. Ты уверена, что готова пожертвовать дипломом ради этого? Тебе один год остался.

– Погоди, – Вика подняла руку. – Ты хочешь, чтобы Ленка дала этому старперу?!

– Я ничего не хочу, но ведь стоит хотя бы подумать…

– А вот сейчас лучше помолчи,  – в голосе Тобольцевой прозвучала угроза. – Ты человек вообще?! Ни один диплом этого не стоит. Пошел он в сраку, ясно тебе?!

– Но четыре года… Красный диплом… – вяло настаивала Маша. Вяло – потому что споры с Викой всегда заканчивались не в пользу ее оппонентов.  И неважно, кто был прав на самом деле.

– Да дело не только в дипломе, – я потерла виски. – Я могла бы что-то придумать… Заочка, в конце концов. Другой вуз… У меня теперь ни денег, ни жилья. А возвращаться к матери…

– Стоп! – Вика мотнула головой. – Даже не думай. Тебе повезло, что у тебя есть я?

– Ты подвинешься и уступишь половину кровати? – съязвила я.

– Лучше. Моя старшая сестра скоро родит,  – Тобольцева довольно улыбнулась.

– И?

– А она – секретарша в крутой конторе. Богатый чувак, гонщик… Он и в офисе-то почти не бывает. Так, для виду. Работа – не бей лежачего, ясно?

– И?

– И, и… Ну ты, Баженова, тормоз! – фыркнула Вика. – Ей поручили найти замену на время декрета. А это три года минимум. Если она вообще потом вернется! Возьмет тебя за милую душу, надо только прийти – и понравиться ей и боссу. С ней все как два пальца, она всю беременность жрет манго, как не в себя. И не простые, а такие… Ну, знаешь, которые в сеточке продаются? Ромыч, муж ее, говорит, что скоро разорится. Принеси ей пять кило этих манго – и она твоя. А боссу вообще наплевать, что там в офисе. Он Катьке доверяет. Так что работа, считай, в кармане. Будешь сидеть, отвечать на звонки. Хату можно снять напополам с Алинкой, она на каждом углу свистит, что собирается съезжать из общаги. Устроилась в бар по вечерам… И как раз будет время решить с учебой. Либо Мирохина, эту тварь, прижать, либо поступить еще куда… Может, четыре курса примут за бакалавриват? Сдашь экзамены – и в магистратуру… Погугли, где такое есть…

Я слушала Вику, не веря своим ушам. Она всегда казалась мне классической пофигисткой. Наушники снимала только на ночь. Или на парах – и то не всегда. Сама решала, какой предмет ей нужен, а на какой – наплевать. Философию и физкультуру прогуливала из принципа. И вот сейчас за пять минут разложила всю мою ситуацию по полочкам, как прирожденный стратег. На мгновение я даже ощутила прилив энтузиазма. Все это звучало, как хорошие деньги, независимость … Я ведь справлюсь?

– А… – начала я неуверенно. – А когда можно придти на собеседование?– Другой разговор! – оживилась Тобольцева. – Главное в нашем деле – не ныть. Давай, подбирай сопли, будем звонить Катьке.
 

2. Глава 2

Кирилл

Бззз. Бзззззз. Бззззз.

Из сна выдернул вибрирующий телефон. Не открывая глаз, нашарил его рукой на тумбочке и прислонил к уху.

– Да? – со сна хрипло спросил я. Кого там черт принес так рано? Знают же, что после гонок я всегда отсыпаюсь. Общение с инвесторами, не говоря уже о подготовке самого мероприятия, высасывает все силы. Я домой-то вернулся только к утру.