А потом уже завизжала.

Как она вызывала все спецслужбы, Наташа помнила плохо. Первым делом скорую вызвала. Потом полицию. Потом додумалась и позвонила в тот отдел, сотрудники которого с ней беседовали после смерти Лебедева. Но так тогда с ней беседовали, походя. Скорее чтобы руки умыть, а не добыть информацию. Она все понимала и не стала языком попусту молотить.

А сейчас вот вспомнила про визитку в кармашке сумки. И позвонила. И что говорила, плохо помнила. Что-то про информацию, которой обладает. И именно из-за нее – из-за информации – погиб сейчас ее муж.

Понаехало страшно сказать сколько народу. О чем-то спрашивали. Врач скорой все пытался ее чем-то напоить. Наташа отказалась. У нее было много ограничений по приему лекарств. Составлялся протокол, она подписывала. И без конца повторяла:

– Мы только ужинать собрались, а он этот шоколадный батончик чертов съел! Шоколадку съел, все нормально. А батончик…

Конечно, ее подробно расспросили, откуда в блюде шоколадки и начатый Аркашей шоколадный батончик. Она подробно рассказала. Только вот вспомнить не могла, кто именно угостил ее этим чертовым шоколадным батончиком.

– Ну это мужчина был или женщина? Это-то вы хотя бы помните, Наталья? – теряла терпение молодая девушка, приехавшая с высоким красавцем.

Вот кому точно нечего было делать в полиции, так этому парню. По нему подиум страдал, надрывался. А он по Наташиной квартире расхаживал, не надев бахил. И все осматривал, ощупывал. И вопросы поганые задавать начал, когда Аркашу уже увезли и эксперты убрались подобру-поздорову.

– В каких вы отношениях были с мужем?

– В хороших, – не моргнув глазом ответила Наташа.

– Ничто не предвещало? Развода, скажем? – сверлил ее взглядом красавчик, пока его помощница писала и писала что-то.

– Мне об этом ничего не известно, – ответила Наташа, тщательно подбирая слова. – Вечер как вечер. Все как всегда. Аркаша вернулся с работы. Переоделся, вымыл руки. Сел к столу. Пока я разогревала, он начал есть сладкое. Это у него в привычке.

– И вы не скандалили?

– Нет. Мы собирались ужинать. – Наташа кивнула на стол, с которого эксперты уже забрали и тарелки, и еду, и сладкое. – Обычный вечер.

– Может, у него появилась другая женщина? А вы об этом узнали и…

– Я ничего ни о какой женщине не знала! – повысила она голос. – Если она и появилась, Аркаша это тщательно скрывал.

И та самая женщина вдруг появилась. Она словно материализовалась из скверных вопросов майора Подгорного. Она просто вошла в незапертую дверь Наташиной квартиры. Встала на пороге кухни с прижатой ко рту ладошкой.

– Наташа?! – свистящим шепотом окликнула она ее. – Что здесь произошло?!

– Верочка, привет, – поздоровалась со своей соседкой Наташа. – Прости, но ты не вовремя. Давай потом, а?

– Что с Аркашей?!

Тут Верочка, шурша длинным подолом цветного синтетического халата, подошла вплотную к майору, схватила его за локоть и повторила:

– Что с Аркашей?

– Вы кто? – с любопытством осмотрел он симпатичное лицо, длинные черные кудри Верочки, ее ладную фигурку. – Соседка?

Догадаться было не сложно. Кто еще может зайти в халате в такое время суток?

– И соседка тоже. А еще я… я любимая женщина Аркаши. Он должен был ко мне уйти сегодня вечером. Должен был собрать вещи и перейти ко мне жить. Наташа, что ты… – Она перевела безумные глаза на Наташу. – Что ты с ним сделала?!

Это заявление вероломной соседки, без конца стрелявшей у нее то соль, то сахар, то картошечку с морковкой, сильно усложнило положение Наташи и упростило задачу полиции.

На физиономии майора Подгорного сразу появилось то самое выражение: «Ну вот, как все просто, а вы нам тут нагромоздили». Он взял под руку Верочку и увел ее с кухни в гостиную. Там заперся с ней и сидел уже полчаса. Услышать, о чем они там беседовали при закрытых дверях, возможности не было. Оставалось ждать…