– Тебе срочно нужно или до утра терпит?

Она задумалась, произвела в уме кое–какие расчеты и сказала:

– Думаю, вполне терпит до завтрашнего вечера. Было бы здорово, если бы вы меня свозили в ближайший приличный магазин и поменяли евро на рубли.

– Девочка, какие евро? – глаза мужчины негодующе сверкнули. – Ближайшее время ты находишься на моем полном обеспечении. И не нужно возмущаться!

Она хотела было возразить, что у нее есть содержание. Но в итоге спорить не стала. Все же совсем чужая страна. И что ждет впереди, пока непонятно.

А он достал карточку и протянул ей:

– Возьми. Там лежит небольшая сумма на первое время. Постараюсь не забыть пополнить баланс. А пока завтра с утра сходишь до местного магазина и сама посмотришь, чем он торгует. А вечером я свожу тебя по торговым центрам в город.

Она поблагодарила, кивнув в знак благодарности, и уточнила:

– Вы ужинали? Может вам еду разогреть?

Он как–то растерялся, поправил рукой волосы, спешно водрузил очки на нос. Перед душем Макс оставил их на тумбочке. И виноватым тоном ответил:

– Спасибо, я уже поел! Ты очень вкусно готовишь, – затем добавил, сам не понимая зачем, – Бронислава Львовна тоже хорошо готовила. И постоянно баловала меня домашней едой. У вас, наверное, это наследственное!

– Увы, – вздохнула девушка, – точно этого мы уже никогда не узнаем. – А затем добавила без перехода:

– А расскажите мне про нее.

– Что ты хотела услышать?

– Все! – она даже невольно подалась вперед, словно ее сейчас посвятят в жуткие семейные тайны. Хотя для Кристины это так примерно и было. – И почему она решила от меня избавиться? По вашим отзывам бабуля была хорошим человеком. Я–то чем ей помешала?

– Помешала? – скривился он, растерявшись от такой постановки вопроса, и пожал плечами. – Нет, к тебе лично она ничего плохого не испытывала. Просто, она хотела счастья собственной дочери, которая умудрилась родить в пятнадцать лет. Мы с тобой уже выяснили, что Бронислава Львовна по факту и сама была матерью–одиночкой. И она не хотела бы повторения такой судьбы для Ирины. Поэтому и решила вопрос столь радикальным методом. Ты была несчастлива с отцом?

– Несчастлива с папой? – то ли удивилась, то ли возмутилась девушка. – Нет, он был замечательным отцом и очень меня любил и оберегал. Мое детство было счастливым. А еще у меня была бабушка Маша, которая в отличие от Брониславы Львовны вложила в меня свою душу и сердце. Только вот мамы иногда все же не хватало…

Она внезапно расчувствовалась, шмыгнула носом и отвернулась к окну, за которым уже собирались сумерки. В мае хоть и темнеет поздно, но время уже подходило к десяти.

Максим подошел со спины, положил ей горячие руки на плечи, склонился к уху и, обжигая дыханием, прошептал:

– У тебя все обязательно будет хорошо!

Кристина повернула голову назад и подняла глаза на стоящего за спиной мужчину:

– Ты обещаешь? – не заметила, как перешла на «ты». Но и он не возражал. Как писал великий Александр Сергеевич: «Пустое вы сердечным ты она, обмолвясь, заменила». Да и он при таком обращении просто чувствовал себя глубоким стариком.

А девушка притихла, удивляясь тому, какими волнительными оказались эти простые объятия. Так и хотелось бы прижаться сильнее к его груди, которая необычно высоко вздымалась, словно Боярский пробежал стометровку. А он лишь радовался, что штаны достаточно широкие и скрывают его реакцию на близость Кристины.

Вернувшись в Питер, Ида задумалась над тем, как ей лучше исполнить предложенное задание. И для начала нужно было просто встретиться с Боярским. Они в этот раз за все дни ее отсутствия так ни разу и не позвонили друг другу.