Первый ракетно-бомбовый удар по Ираку весной 2003 года застал нашу съемочную группу – меня, оператора Юрия Опельянца и звукооператора Андрея Юровского – в Багдаде. Мы тогда переезжали из отеля в отель, искали места, где безопаснее. Приходилось ночевать по двенадцать-тринадцать человек в одном номере – всё это были коллеги-журналисты из разных стран. В итоге из Ирака я уехал уже после того, как американцы полностью разбили иракскую армию и вошли в Багдад. Помню, в последний день, уже покидая гостиницу «Палестина», в которой жили все журналисты, работавшие в Ираке, в лифте я встретил Тараса Процюка – оператора из киевского бюро «Рейтер». Мы с ним попрощались, договорились встретиться на какой-нибудь очередной войне. А через два часа после того, как я уехал, американский танк прицельно выстрелил по отелю и Тарас погиб.

Когда мы ехали в сторону сирийской границы, в небе периодически появлялись американские или британские самолёты, которые наносили удары по всему, что двигалось по шоссе. И мы понимали, что наша жизнь в эти моменты ничего не стоила. Меня часто спрашивали – страшно ли работать на войне? Конечно страшно! Надо быть полным отморозком, чтобы не чувствовать страха за свою жизнь под крылатыми ракетами или под бомбами.

Много впечатлений осталось от этой войны, и они теперь уже никогда не изгладятся из памяти. Американцы и англичане объявляли и заявляли, что пришли туда ради мира на Земле, чтобы выбить из рук неуправляемого диктатора оружие массового поражения, представляющее страшную угрозу для человечества. Оружия они так и не нашли, зато сколько горя принесли иракскому народу своей «миротворческой миссией»!

С самого начала военных действий западные СМИ на все лады повторяли сказку об «умных» бомбах и снарядах, которые поражают точечным методом только чисто военные объекты, не трогая мирное население. Явный бред, но с каким размахом и в каких масштабах его распространяли по всему миру!

А я всегда вспоминаю, когда слышу об этом, сцену в разрушенном Багдаде. В один из дней нашей работы там американский ракетный удар пришёлся по самому густонаселённому району города. Мы, конечно, тут же выехали именно туда, чтобы снять очередной репортаж для программы «Время». Приехали и увидели жуткую картину – всё горит, дома разбиты, на улицах в лужах крови валяются разорванные части человеческих тел – руки, ноги, головы… И посреди всего этого ужаса стоит на коленях старая женщина и вопит нечеловеческим голосом, ногтями расцарапывает себе лицо, рвёт седые волосы на голове. Оказалось, ракета попала в дом, где жила её семья, и все родные – все до одного! – погибли в течение секунды. Два сына и дочь с семьями. Бабушка осталась совсем одна на этой планете – и что могли значить перед её горем заявления политиков о необходимости проведения военной операции в Ираке.

Но чаще всего нам, журналистам, работавшим в Багдаде в разное время – и до войны, и во время войны, и после, – задавали такой вопрос: когда иракцы жили лучше – при режиме Саддама Хусейна или после? Правильнее, конечно, было бы спрашивать по-другому – когда им жилось хуже? И надо заметить, что дать ответ было совсем не просто. По крайней мере, у меня однозначного мнения по этому поводу нет.

Я, конечно, сочувствовал людям, которых бомбили и обстреливали во время проведения американско-британской операции. Они стали заложниками совершенно непонятной для них геополитической игры планетарного масштаба и расплачивались за это своей жизнью и жизнью своих близких.