– Успела, Вадь...

– А, ну молоток! – он облегченно выдыхает и мгновенно переводит тему: – Колись, что у тебя там сегодня – хлебный денёк? Сколько натруженных шей и хребтов попались в эти нежные ручки.

– Да там ничего путного, одни халявщики! Заплатят за шею, а потом: «Ой, а можно ещё пониже, а то так спина ноет!» – я подхватила тяжёлые пакеты с продуктами и, крякнув, почти бегом рванула к своему подъезду. – Да фиг с ними! Я о другом хотела… Прикинь, та-да-ам – я задаток за Боровскую взяла!

– Да ладно! – искренне удивился Вадим. – И кто рискнул? А если соседи стуканут?

– Не, не должны. Я той языкастой бабке банку мёда припёрла и пять кило сахара. Мне бы сделку успеть провести, а потом пусть рассказывают.

– Ну ты и жучка! – восхищенно присвистнул мой Вадька, и я довольно заулыбалась. Комплимент, однако!

А совесть... Это не ко мне! Совесть на хлеб не намажешь! Ни за коммуналку, ни за учебу ею не расплатишься. И за помины тоже. Мораль такова – кто хочет чистую квартирку – пусть покупают с нуля. Так-то вот! А каждая вторичка обязательно со своей тухлой историей.

Взобравшись на четвёртый этаж, я быстро свернула разговор и приложила ухо к двери. Тишина. Может, мама спит? Оказалось – показалось. Никаких следов присутствия мамы здесь нет. А где же её вещи?

В тихой, непривычно пустой квартире… потеря внезапно обрушилась на меня невыносимой тяжестью. Здесь каждый сантиметр напоминает о Бабане. И поверить, что её больше не будет, просто не получается… Невозможно. Кажется, прямо сейчас откроется дверь в её комнату и недовольный голос гаркнет: «Мой руки, шаболда! Небось, опять голодная, как собака?

Голодная, Бабань… Как стая зубастых волков!

Закрывшись в ванной, я долго и тщательно намыливаю руки и разглядываю себя в зеркале. И правда мелкопузая! Может, мне каре сделать?.. Со своим ростом я уже давно смирилась. Метр пятьдесят девять – это мой пожизненный приговор. И на округлые формы тоже надежды мало – и мама, и Бабаня стройные, а отец…

В глубине квартиры что-то громыхнуло, заставив меня вздрогнуть. Выключаю воду и прислушиваюсь... А шумно выдохнув, понимаю, что несколько секунд не дышала. Вот дурная! Это же Ричи хулиганит!

Я взбираюсь на край ванны и аккуратно снимаю решётку вытяжки. Достаю начатую пачку сигарет, зажигалку и, прикурив, с наслаждением затягиваюсь. Понимаю, что спалить меня некому, но всё же делаю это тихо и дымок выпускаю точно в вытяжное отверстие. Это мой ежевечерний тайный ритуал, и я не стану ему изменять.

***

Забив пустой холодильник продуктами, я сделала себе гигантский бутерброд и, быстро прошмыгнув мимо Бабаниной двери, сбежала в свою комнату. Вот теперь я дома! С размаху плюхаюсь на диван и жадно вгрызаюсь в мягкую булку и остро пахнущую колбасу – м-м!

– Айка, добрый день!

– Вечер уже, – отвечаю с набитым ртом.

– Устала?

– Мугу...

– Устала?

– Устала, глухарь! – огрызаюсь, не поворачивая головы.

– Шаболда! – прозвучало возмущенное рявканье у меня над ухом. Ужас! Голосом Бабани!

Покрывшись гигантскими мурашками, я оглянулась себе за спину.

– А кому я сейчас клюв скотчем перемотаю?..

Ричард, двухкилограммовый ворон-переросток, стремительно запрыгал по спинке дивана прочь, недобро поглядывая на меня одним глазом. Обиделся.

– Прости, Ричи, я пошутила. Колбасу хочешь? Ну, я же вижу, что хочешь, – я отщипнула кусок пахучей колбаски и протянула своему питомцу.

Но гордый Ричард спрыгнул на пол и, не оглядываясь, пошёл в свою комнату – на балкон. А по пути следования умышленно нагадил на мой чистый пол. Вот засранец! Мама наверняка будет в шоке…