– Но, главное, Алекс, я хочу, чтобы у тебя был надёжный и быстрый конь, на котором ты смогла бы ускакать от своего мужа, когда... – я смотрю на бледнеющего Вадика, – когда он надоест тебе своими слюнявыми поцелуями. Ну или если тебе, молодой рябинке, захочется к дубу перебраться...

– Какая же ты дура, мелкая, надо было тебя утопить, – рычит Вадик и получает от любимой супруги звонкую затрещину.

Моё хихиканье даже в собственных ушах звучит противно, но меня поддерживает Стешка.

– Так, всё, – мрачно командует Рябинин-старший, – по домам, алкаши!

– А я передумала! Требую продолжения банкета! – горланю из чувства противоречия, когда он закидывает меня себе на плечо прямо в одеяле. – О-о, дядя Паша решил тряхнуть стариной и пошалить? Поберегите старину, батенька, а то ведь отвалится! Ой, стойте, стойте, мы забыли свадебный торт для Ричарда!

Мой голос, совершенно охрипший и огрубевший, звучит, как у пропойцы.

– Айка, заткнись, – читаю по губам едва не плачущей Алекс.

– Совет да любовь, ребята! Горько! Горько!

Как же суматошно бьётся моё сердце…

И как же ему горько!..

Отчего же так горько?..