Я скептично хмыкнула:

– Будешь звать меня Конфеткой?

– Нет, но мне больше нравится уменьшительно-ласкательный вариант: Лёля.

– А мне нет, – я холодно отстранилась, – это похоже на собачью кличку и подходит тупорылым блонди с силиконовыми губами.

Он приподнял одну бровь, разглядывая меня с таким интересом, будто я была неизвестным науке существом.

– Мда-а, – протянул он с задумчивым видом, – у тебя с губами все в порядке и без силикона. Да и со всем остальным тоже, – добавил, окидывая меня откровенно раздевающим взглядом, – хотя не помешало бы мяса нарастить.

Я фыркнула и нахохлилась под своим пледом.

– Не нравится – не ешь! – брякнула первое, что пришло на ум, потому что слова этого типа задели за живое.

Ну разве я виновата, что все вокруг худеют, а мне одной поправляться надо?! Кости у меня тонкие, фигура мальчишеская. Грудь еле-еле до второго размера дотягивает, а талию вообще можно обхватить двумя ладонями. И это при том, что я постоянно жую пирожные и шоколадки.

Врачи еще в детстве сказали, что у меня очень быстрый метаболизм и нехватка какого-то гормона, отвечающего за увеличение веса, я ведь, стыдно сказать, еще в институте без бюстика ходила – надевать было не на что. А вот за последние два года появились вполне пикантные формы, я немного округлилась, стала часто ловить на себе заинтересованные мужские взгляды. Это очень приятно для любой женщины, а уж для той, которой без паспорта в магазине пиво не дают – тем более.

И вот теперь этот наглый поляк заявляет, что я недостаточно хороша? Так какого черта тащит меня с собой?!

– А ты горячая, малышка, – произнес он со смешком, наклоняясь ко мне. – Мне действительно всегда нравились женщины поупитанней, но ты заставила пересмотреть мои взгляды.

Он был так близко, что я невольно напряглась, ожидая провокации. Что он сделает в следующую секунду, прижмется в поцелуе к моим губам или со смехом отстранится? Я никак не могла понять, чего же он от меня хочет и зачем я ему вообще.

– Отпусти меня, – выдавила я из себя, избегая его завораживающего взгляда.

– Ну куда же я тебя отпущу? – произнес он таким тоном, будто разговаривал с неразумным ребенком. – Ты моя.

– В каком смысле? – меня охватил озноб.

– В самом прямом.

Я отвела взгляд и откашлялась, а потом участливо поинтересовалась:

– Ты действительно не в себе? Знаешь, под какую статью попадают твои действия? Похищение человека и удержание его силой. Сколько там дают? Лет десять?

Он иронично приподнял бровь.

– И кого это я похитил, позволь спросить?

– А я что, не считаюсь?

– А разве я тебя похитил?

– Нет, блин! На свидание пригласил!

Его насмешливый тон так меня разозлил, что я лишь чудом не вцепилась ему в лицо.

– Я не могу похитить собственную жену, – он одарил меня таким взглядом, что я невольно отпрянула.

Боже! Да он действительно сумасшедший!

– И когда это мы поженились? – с опаской спросила я. – Что-то не помню ничего подобного.

– Завтра. Вернее, уже сегодня, – произнес он с такой непробиваемой уверенностью, что у меня внутри все похолодело от дурного предчувствия. – А начнем прямо сейчас.

Я еще успела взвизгнуть и вскочить на диван, но сильные мужские руки мгновенно поймали меня за талию и подняли в воздух. Твердый рот накрыл мои губы, обрывая крик. Плед упал, оставляя меня практически голой: в мятой юбке и блузке без пуговиц. Я забилась, задрыгала ногами, пытаясь вырваться, заколотила кулаками по широкой спине, но мои удары не причиняли ему никакого вреда, скорее, это у меня начали болеть костяшки пальцев.

Его поцелуй был настойчивым и уверенным, будто он клеймил меня прикосновением своих губ и языка. Теперь он не был нежным, наоборот, он словно брал свое, заявлял права, присваивал. Я чувствовала лихорадочный жар, исходящий от его тела, и твердую плоть, упершуюся мне в живот. Он чуть потерся об меня и издал странный звук, больше напоминающий скулеж дикого зверя, чем стон человека.