– Перестань, бать, – отвечает молодой. – Нормальная она. Сам что ли молодым не был?

От их разговора неприятно становится. Внутри какое-то отвращение проскальзывает. И к себе. И к ним. И к ситуации в целом.

Чувство тревоги усиливается во сто крат. Но я не отступлю. У меня есть шанс, и я его использую.

– В кузов полезай, пока мать не вернулась. В кабине мест нету.

Перспектива не меньше часа трястись в темном закрытом ящике не радует. Даже страшно становится. До жути. Но я все равно послушно лезу, куда сказали. Оставаться здесь, дожидаясь Демьяна – еще страшнее.

– А где...? – Голос кухарки будто у самого уха слышу.

– Товар приняла и ушла куда-то, – спокойно отвечает водитель. Врет так же искусно, как и я.

А вдруг и мне наврал?

От такого не обнадеживающего открытия шея за секунду становится влажной. Меня в жар бросает, несмотря на то, что в машине довольно холодно. Почти как на улице.

Но выходить я не буду. Нет. Играть со мной больше не позволю!

Слышу звук захлопывающихся дверей. Резкий рев мотора.

Сердце начинает биться в ушах, когда автомобиль трогается с места. Внутри тоже все трясется в такт его ударов.

Прижимаю колени к груди и обхватываю их руками. Очень холодно.

Эта поездка станет, наверное, одним из наихудших событий моей жизни. Меня мотало и подбрасывало. Тошнило. Голова кружилась от тряски. От давящей темноты не хватало воздуха.

Но я пережила. Вынесла эти тяготы, потому что очень хотелось свободы.

Мужчины высадили меня у станции метро.

Думала, что мои глаза взорвутся от яркого дневного света. Их резало так сильно, что выцарапать хотелось.

Я расплатилась с Мишей номером своего телефона и попросила о возможности сделать звонок подруге.

Потом грелась в метро в фойе возле турникетов.

Не знаю почему меня в развратных красных туфлях и грязной одежде не вытолкали оттуда сразу же, или не вызвали полицию, но мне удалось дождаться Ксюшу без происшествий.

Только от заинтересованных сальных взглядов было не по себе, но это ничто в сравнении с тем, что теперь я свободна.

Рассказываю Ксю обо всем, что со мной случилось. Ничего не утаиваю. Кажется, что легче станет, если вот так, как на духу все выложить.

Этого, правда, не происходит. Неприятный осадок от плена и злости папы никак не хочет покидать душу, терзая меня изнутри.

– Ты права, – заключает Ксюша, когда ставит передо мной чашку с зеленым чаем. – Домой возвращаться было нельзя. Надо дождаться, пока предки остынут. Соскучатся, и им уже не будет так важно что ты и с кем делала, главное, что цела.

– Так я могу остаться? – на всякий случай уточняю я, потому что в последний раз мы с подругой расстались на весьма печальной ноте.

– Конечно! Я же сто раз тебе говорила, – напоминает она.

– А как же твой ухажёр? Новый.

Ксюша как-то странно отмахивается от вопроса. Видно совсем не хочет затрагивать эту тему.

И я больше не лезу. Не хочу напрягать ее. Да и груз собственных страхов просто не даст мне возможности нагрузить себя еще и чужой болью.

– Отдохни… – командует подруга, а мне и не хочется возражать. Вроде бы все закончилось, а облегчения так и нет.

Хотя, как это закончилось? Я же до сих пор замужем за этим… Демьяном. И он вряд ли оставит меня в покое.

Почему-то снова представляю его сексуальное тело. Не специально. Само собой. Горячие, почти обжигающие ладони. Темноту в глазах.

Непроизвольно свожу ноги, когда вспоминаю о том, как он ласкал меня прямо там, нагло накрыв своих атлетичным телом.

Похабные мысли точно нарочно лезут в голову.

Накрываю ее подушкой, чтобы просто не думать ни о чем, и мычу от досады.