Я волнуюсь сильнее, не просто «на иголках» сейчас — я в аду. Меня колет со всех сторон, адреналин бьет наотмашь, так что на каждое его движение я реагирую остро. Вот сейчас он делает шаг — я тут же пячусь. Не верю я, что не злится…притворяется просто. Подпущу ближе, мне хана…

- Не подходи ко мне, - хрипло прошу, облизав сухие губы, но куда там?

Он не собирается меня слушать. Мягкой подступью преодолевает расстояние, а когда вырастает напротив, я не могу глаз поднять. Упрямо смотрю в район широкой груди, неосознанно цепляясь за ту самую, «мою» татуировку. Меня от нее мурашки бьют…

- Есеня… - Алан шепчет, подцепляя подбородок, чтобы я отвечала на его взгляд своим, - Я весь мир перерыл, чтобы найти тебя. Думаешь, теперь буду держаться на расстоянии?

О боже.

В его глазах будто на миг отражаются все те чувства, что он испытывал, пока «рыл» весь мир своими острыми когтями. Это же правда…он искал. Не переставал никогда. Доводил себя до исступления, но не опускал руки, и меня не отпускал. Никогда «до» и никогда «после».

Я сглатываю плотный, тугой ком в горле, пару раз моргаю. Меня, честно, ловит в капкан эти его намерения, серьезность, чувства…Не знаю, как реагировать. Вроде сердце шепчет, что не врет, но сколько раз оно мне уже шептало об этом? Мы прожили вместе полгода. Сто восемьдесят два дня, в которых я находила сто восемьдесят две тысячи причин ему верить. Но он не был со мной честен ни в один из этих моментов, когда смотрел мне в глаза также.

Ни в один.

И это отрезвляет.

Я беру его за запястье и отрываю руку от своего лица, а потом подбираюсь. Знаю, чего он хочет на самом деле и не позволю задурить себе голову. Свадьба? Не будет этого. Просто попытка подсадить меня на короткий поводок — я должна об этом помнить. Помнить, кто твой враг важнее всего остального, как ни крути.

Так что эмоции подальше, сердце на замок, и включай-ка ты голову, дорогая Есеня. Хватит плавать в розовых облачках и мечтать о чем-то светлом. Не по судьбе тебе это.

- Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, - хрипло шепчу и берусь за застежку своего платья, - Оставим весь этот бред. Нет нужды больше рассказывать сказки — не твое это.

Платье падает к моим ногам, и я остаюсь абсолютно нагая. Знаю, что отреагирует — я знаю! Но когда вижу, как его кадык дергается, когда он опускает взгляд на мое тело — горю. Это до сих пор льстит, способность вызывает такую реакцию в таком мужчине, и, наверно, будет льстить вечно. Я благодаря этому чувствую себя уверенно, как «до» него никогда себя не ощущала. Мне ведь действительно сложно было идентифицировать себя, как привлекательную женщину, мать об этом «любовно» позаботилась, и только благодаря Алану, я поняла, что красива. Настолько, что на колени его могу поставить и…ставлю. Снова. Когда он смотрит на меня — я в очередной раз вижу, что Бес был прав: он мой. Поэтому гордо расправляю плечи, задираю нос и жду. Давай, мол, покажи, кто ты есть, животное. Давай!

Тут я, конечно, прогадала…если честно, до последнего верила, что он не позволит мне выиграть, не позволит оказаться правой, но…Алан кладет руку мне на щеку и двигает ближе к себе, чтобы прошептать:

- Думаешь, так я оставлю тебя в покое, да? Хочешь победить? Не выйдет, птичка. Я признаю проигрыш, потому что получаю от него гораздо больше глупой победы своей гордыни. Животное. Да. Абсолютно точно да.

Не дав мне и мгновения парировать, Алан горячо целует в губы так, что у меня коленки подкашиваются, но я не падаю — он тут, чтобы подхватить меня на руки.