Я не упускаю представившейся мне возможности.

Касаюсь пальцами тонкого бежевого кружева и тяну вниз, пока из под него не выскакивают два плотных розовых соска.

Инна судорожно выдыхает и отворачивается.

- Смирнова, повернись и смотри мне в глаза, - настаиваю я, и она, закусив губу, возвращает мне свой взгляд. - Так то лучше, и не смей их закрывать.

Я отпускаю кружево, соскальзываю руками на её талию, прижимаю к себе и склонившись к правой груди вбираю нежный сосок в рот.

Грудь Инны вздымается от резкого вдоха.

Ещё немного, детка, и ты себя не узнаешь.

Начнем наше знакомство, Смирнова, с твоего самого отзывчивого места.

Мой язык уже вовсю дразнит ее сосок, заставляя его реагировать и передавать своей хозяйке вполне однозначные послания.

Какое-то время Инна сопротивляется, но когда я выпускаю из своего рта сосок увеличившийся в размере чуть ли не вдвое и принимаюсь сосать второй, она сдается. Её дыхание учащается, и теперь не только соски, но и грудь меняет форму, одобряя меня.

О да, твоя хозяйка уже моя!

Выпускаю изо рта второй пульсирующий сосок и сминаю обеими руками налившиеся возбуждением груди.

Взгляд Инны становится мягче, теплее.

- Поцелуй меня, - возвращаюсь я на прежний уровень, не прекращая ласкать грудь.

Она опять напрягается.

- Поцелуй, - шепчу у самых её губ, специально задевая их своими. - Ну же. Сама.

Цепляю теплую, нежную кожу, мимолётно провожу языком между все ещё сомкнутыми губами Останавливаюсь и толкаюсь в них своей нижней губой.

Её губы оживают. Несмело трутся об мои, осторожно прижимаются. Она приоткрывает рот. И я на хрен теряю всё самообладание.

Крепко обхватываю Инку за талию, вздергиваю вверх, как сумасшедший врываюсь в ее рот и целую так, как, кажется, не целовал никого в своей жизни. Исступленно, без передышек, полностью подчиняя себе её дыхание.

- Да, дыши для меня, - я приказываю ей, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, на секунду опускаю её ноги на пол, вздергиваю юбку до талии, одним движением усаживаю Инку на стол, завожу её руки за спину и раздвигаю бедрами охуенные ноги в стороны. Расстёгиваю ремень и ширинку брюк, цепляю резинку трусов и…

- Бойцов, я не буду с тобой трахаться! - как чугунной сковородкой по башке, бьет меня внезапный Инкин вскрик, и я сталкиваюсь с ее горящими от негодования глазами.

Да, её взгляд все ещё расфокусирован и подернут пеленой возбуждения, но разум, в отличие от моего, бдит не хуже сторожевого пса.

- Трахаться? Размечталась, Смирнова, - со смешком выдыхаю я тысячную долю своего возбуждения, беснующегося в паху, и опускаю взгляд вниз, натыкаясь на свои уже приспущенные трусы.

Блядь!

- Ты говорил, что мне нужно просто для тебя кончить. Без этого, - Инка припечатывает взглядом мой член, от чего тот обиженно дёргается.

- Всё в силе, Смирнова. Это просто, чтобы избежать перегрева. Расслабься, - я демонстративно медленно подтягиваю трусы, поднимаю и застегиваю брюки, но при этом не позволяя ей свести ноги.

- Марат, можно, пожалуйста, быстрее, - внезапно просит она.

- Куда-то торопишься? - рвёт меня от одной мысли, что я всего лишь промежуточное звено в её вечернем досуге.

- Да.

- Куда? - спрашиваю, а сам запускаю пальцы Инке между ног, проталкиваю их под ткань трусиков, и меня встряхивает как от удара током. Она полностью ко мне готова.

Черт, Смирнова, ну и какого хера было тормозить, когда ты уже приняла меня.

Я надавливаю подушечками пальцев на нежную влажную кожу.

Инка всхлипывает и отвечает на уже совершенно неважный вопрос.

- Мне нужно на работу.

- Сегодня нет, - категорично отрезаю я и даже опускаюсь до шантажа: - Ты же хочешь свой развод.