Я шмыгнула носом, и Андрей наклонился ниже.

– Я тебя испугал?

Я распереживалась, расплакалась и прикрылась от него рукой, чувствуя себя глупо.

– Спасибо, что помогли…

– Пойдем в машину.

Он посадил меня в пассажирское кресло прямо в своем пальто. Вытащив пистолет, Андрей сел за руль. Оружие бросил на приборную доску. Смял салфетку и намочил водой из бутылки. Сжал в кулаке, подержал, безуспешно пытаясь нагреть и стал протирать лицо с заплаканных щек. У него чуткие пальцы, тонко чувствующие. Он словно приручить меня ими пытался, еще диковатую после клуба.

– Я не хотел тебя расстроить. Это было давно.

Он придержал мою голову за подбородок. Холодные, стройные пальцы оказались с твердыми, словно отполированными подушечками. Заметив, что мне неприятно, он убрал руку.

Я почесала холодные следы, оставшиеся на коже.

Мне тоже холодно.

Несмотря на пальто, я продрогла от сырости и стресса. Еще мне неловко, что мы оба молчим, пока он вытирает мне щеки. В этом не было необходимости. Так что, когда Андрей наклонился слишком близко в следующий раз, я не стала отворачиваться. Мне кажется, мы оба этого хотели.

Я почти точно.

Его губы оказались холодными: со вкусом ментола и сигарет. Я боялась, у него будет что-то с языком, но он развеял сомнения, умело поцеловав меня открытым ртом. Так чувственно, что по телу пробежали мурашки. Первый поцелуй оказался коротким. Он первый перестал. Я открыла глаза, вынырнув из спонтанных, но приятных ощущений.

Нежно поглаживала пальцами его затылок, пытаясь отдышаться, и смотрела в глаза.

У него был затуманенный взгляд.

– Не дразни меня, – прошептал он, когда я начала гладить худые щеки. – Я не смогу остановиться.

Шероховатая кожа искушала к продолжению. Легко ему сказать… В полумраке изъяны лица Андрея не бросались в глаза. Кроме, пожалуй, рта… Я посмотрела на влажные губы. С такого расстояния он должен чувствовать ими мое взволнованное дыхание.

– Не останавливайся, – тихо сказала я.

6. Глава 6

– Ты об этом пожалеешь.

– Нет...

Он поцеловал мои голодно-ждущие губы.

С удовольствием, с многообещающим вожделением. Это был поцелуй-обещание, за которым последует что-то страстное. Он словно пытался поймать меня на крючок этими ласками, но попался сам. Раз, еще, третий – с каждым поцелуем распалялся сильней. В машине неудобно, теплое пальто упало с плеч, когда я потянулась к нему, сплетая на шее руки. Как от него пахло... Я ткнулась носом в щеку, вдыхая слабый запах лимонной туалетной воды, мяты, холода и сигарет. Андрей подхватил меня под ягодицы и притянул к себе. Я села сверху, и пока мы откровенно целовались взасос, раздвинутыми бедрами ощущала, что он уже возбудился.

Ну нет… Я не пожалею. Не об этом.

Даже если разобьюсь об него вдребезги – любовь для того ведь и дается, правда?

Сначала мне хотелось отблагодарить его за помощь. Я помню его взгляд, когда одевалась там, в клубе, помню, с каким непонятным голодом он смотрел и кажется, для этого и привез сюда.

А если отдаваться – то ему хочу, он больше заслужил, чем кто-либо в моей жизни.

И пусть я его совсем не знаю: кто он и какой в постели, я поняла, что мы оба не хотим расстаться утром, друг друга так и не узнав.

Было неудобно. Тесно. Андрей не отодвинул кресло – просто не успел, захваченный вспышкой спонтанной страсти. Я привстала и неловко мазнула грудью ему по лицу. Это свело его с ума: он попытался жадно найти соски сквозь ткань и порвал лиф, чтобы добраться до тела, в исступлении начал целовать грудь. Он терял над собой контроль. То, что начиналось, как романтичная близость в машине, превращалось в животный секс.