Одно очевидно: любое по-настоящему интегральное видение, или Теория Всего, должно будет так или иначе примирить науку и религию.

В ряде книг я специально касался этого деликатного вопроса.[64] Уверен в том, что в этих книгах предлагаются доводы, которые ускользают от внимания в обычных дебатах о науке и духовности (эти доводы я приведу ниже). Я также подозреваю, что этими доводами в большинстве своем будут продолжать пренебрегать, ведь они взывают к прямому переживанию Духа, а не просто размышлениям о Духе. Иными словами, в данный спор я пытаюсь привнести духовность созерцательную, или духовность, основанную на прямом переживании, тогда как большинство пишущих на эту тему авторов хотят обсуждать связанные с вопросом философские или научные идеи: их интересует не прямой опыт, а умозрительные абстракции. Дело обстоит так, словно бы ученые при обсуждении гавайских пляжей, вместо того чтобы полететь на Гавайи и испытать все на своем опыте, просто берут с полок книжки по географии и изучают их. Словно они изучают карты, а не саму территорию, и факт этот всегда приводил меня в замешательство.

Безусловно, есть место для того и другого: как для непосредственного духовного опыта, так и для более точных карт и моделей подобных переживаний. И конечно же, оба компонента жизненно важны для любого претендента на звание Теории Всего. Что ж, давайте приступим к рассмотрению этого вопроса.

Многие теоретики предложили собственные систематизации типовых позиций, которые исторически практиковались применительно к вопросу соотношения науки и религии. Все подобные систематизации, по сути, весьма сходны, они охватывают диапазон от противостояния науки и религии до их мирного сосуществования, взаимовлияния и взаимообмена и попыток интеграции.

Иэн Барбур, к примеру, приводит следующую систематизацию: 1) Конфликт: наука и религия воюют друг с другом; одна сторона считает себя правой, а другую неправой, и точка. 2) Независимость: и одна, и другая могут быть «истинны», но их истины относятся, по сути своей, к разным сферам, между которыми практически нет связи. 3) Диалог: наука и религия могут извлечь пользу из взаимного диалога, в котором несводимые истины каждой из них могут взаимодополнять друг друга. 4) Интеграция: наука и религия являются частями «большей панорамы», которая полностью интегрирует соответствующий вклад, совершаемый ими.[65]

Юджени Скотт предлагает такую систематизацию: 1) Война: наука берет верх над религией или религия берет верх над наукой; смерть поверженному. 2) Отдельные сферы: наука занимается вопросами фактов о природе, религия занимается духовными вопросами; они ни конфликтуют друг с другом, ни находятся в согласии. 3) Приспособление: религия приспосабливается к фактам науки, использует науку для реинтерпретации, но не отвержения своих сущностных теологических верований; одностороннее воздействие. 4) Вовлечение: и наука, и религия приспосабливаются друг к другу, взаимодействуя в качестве равных партнеров; двустороннее взаимодействие.[66]

В книге «Свадьба рассудка и души» я предлагаю собственную классификацию наиболее распространенных позиций. Ниже ее краткое изложение:

1. Наука отвергает религию. Это одна из наиболее распространенных позиций среди современных ученых, наиболее агрессивно выраженная в деятельности таких мыслителей, как Ричард Докинз, Фрэнсис Крик и Стивен Пинкер. Религия, попросту говоря, либо пришедшее из прошлого суеверие, либо в лучшем случае, приспособительная уловка, используемая природой для воспроизводства биологического вида.