Второй глупостью было то, что я не понимал, что должен надеть костюм с галстуком, направляясь в аудиторскую контору на собеседование. Я подумал, что они знают, что я – студент, так как я написал об этом в своем резюме, так почему бы не одеться так, как одеваются студенты? Да, я был настолько несведущ. Поймите, я даже никогда не был знаком ни с кем из офисной среды. И никогда не носил костюм с галстуком.

Сотруднику отдела кадров достаточно было одного взгляда на меня, и он заявил, что, очевидно, я не знаю, куда пришел. Он проводил меня до двери и предположил, что в следующий раз, когда я соберусь на собеседование, я, возможно, надену костюм. Я был раздавлен. Но на этом все не закончилось. Ведь я использовал до сих пор только незнание и глупость. Впереди еще оставалось невезение.

В обратный путь я отправился по только что построенному шоссе через малонаселенную долину в горах Катскилл. Машина встала, и я решил выйти и подкатить ее к заснеженной обочине. На дороге в обоих направлениях не было больше никаких машин. Уже стемнело, и без того невысокая температура стала падать. Я не видел никаких признаков цивилизации. Температура была около нуля по Фаренгейту. Это был как раз такой день, когда не стоило оставлять куртку дома. Тогда еще не было мобильных, так что это был самый худший сценарий.

Я знал, что долго не продержусь, сидя в машине. После того как машина сдохла, температура внутри стала падать. Я знал, что не могу бежать назад, потому что уже проехал несколько миль после того, как видел последний дом. Я бы не одолел это расстояние. Моей единственной надеждой было бежать вперед, в расчете, что за поворотом или за горой окажутся дома. И я побежал.

Менее чем через минуту мороз вобрал все тепло моего тела и отправил его в атмосферу. Ступни превратились в ледяные кирпичи, чиркающие по замерзшему асфальту. Дыхание поднимало кучевые облака над головой. Рук я почти не чувствовал. Щиколотки отяжелели. Думаю, что я был в тридцати минутах от того, чтобы замерзнуть и упасть замертво у ближайшего сугроба. Меня перестали слушаться ноги. Я не мог идти дальше и знал, что, если остановлюсь, мороз прикончит меня.

Пока я изо всех сил старался соблюдать вертикальное положение и продолжать движение, я дал себе обещание: если выживу, я продам эту дерьмовую машину за стоимость билета в Калифорнию в один конец и больше никогда не увижу ни одной гребаной снежинки в своей жизни.

На горизонте появились фары. Я встал посередине шоссе и стал подавать знаки машине, на какие был только способен замороженный идиот. Мою жизнь спас продавец обуви на разбитом фургоне. Он довез меня до самого кампуса.

Через несколько месяцев я выполнил данное себе обещание. Я продал машину сестре и на эти деньги купил билет на самолет в один конец и уехал на север Калифорнии, поближе к энергичной экономике и мягкому климату. Это было самым умным решением в моей жизни. Спасибо, неудача. Я больше не боюсь смерти, когда выхожу из дома.

В двадцать один год, с дипломом на руках, я впервые садился на борт самолета, пунктом назначения была Калифорния. Я знал одну вещь об успехе: его было нелегко найти в Виндхаме, штат Нью-Йорк, с населением в две тысячи человек. Двумя годами ранее мой старший и более авантюрный брат Дэвид пересек страну в поисках тепла и красивых женщин на своем «Фольквагене-жуке» и оказался в Лос-Анджелесе. Он спал в машине, ночевал в кемпингах на всем пути. У меня был план прилететь в Лос-Анджелес и ночевать у него на раздолбанной продавленной кушетке, пока не найду работу в банке и не обоснуюсь в Золотом штате.