– А что ты можешь нам предложить? – игриво спрашивает мать.

– Можно позавтракать в одном очень вкусном месте, – с улыбкой отвечает мужчина, сворачивая на ближайшем повороте налево.

– Ну раз так, тогда давай, – соглашается с ним мама.

Я краем глаза замечаю, что Теодор смотрит на меня. От его скошенного взгляда мне становится не по себе. Я резко поворачиваюсь к Тео и замечаю, как он спешно возвращает взгляд к своему телефону, словно и не смотрел на меня.

Боже. Что ему нужно?

– Ну, а ты, Лия? – окликает меня отец Теодора. – Как ты себя чувствуешь? Нормально перенесла перелет?

– Да, – отвечаю я. – Было немного волнительно, но я справилась.

– Она никогда прежде не летала, – говорит мама. – Это был ее первый перелет.

Испытывая отвращение, я чувствую, что она явно сейчас начнет пересказывать нелепые ситуации из моего детства.

– Даже так! – восклицает Вольфганг. – И как ощущения?

– Странные, – отвечаю ему и краем глаза смотрю на Тео, который усиленно делает вид, что не обращает на меня никакого внимания.

Ну конечно же, не обращает! Ага!

– Твоя мама упоминала, что ты получила отличный результат для перевода в Мюнхенский университет. Ты большая молодец, не каждый иностранный студент может набрать такие баллы.

– Мне пришлось много заниматься, чтобы набрать их, – отвечаю как можно спокойнее.

Но на самом деле мне не очень хочется говорить об этом. Возвращаться обратно, даже в мыслях, к тем ночам, которые я провела без сна, выпивая литрами кофе, я не хочу.

– У тебя огромный потенциал, – довольно подмечает Вольфганг. – Продолжишь учиться на факультете менеджмента?

– Пока да, – твердо отвечаю.

Теодор убавляет звук на телефоне. Интересно, зачем ему подслушивать, если он всем видом показывает, что его не колышет мое присутствие? Странный какой-то!

– А вот Тео никогда не нравился менеджмент. Он больше любит вычислительные системы.

На последнем слове его отец усмехается.

– Однако он все же пошел в менеджмент.

– Видимо, вы его переубедили?

Мама тихо цокает, будто я спросила что-то запретное.

– Нет. Он пошел туда вместе со своим другом Финном. Они дружат с детства и не хотят, по всей видимости, расставаться.

– Я просто выбрал то, что перспективнее в жизни, – заявляет Теодор на русском языке, отчего меня бросает в жар.

Его акцент едва уловим, но все же присутствует в речи.

Машинально поворачиваюсь к нему, стараясь подавить в себе лютое любопытство, но… Не успеваю остановить себя, как уже слова вырываются со свистом наружу:

– Не думала, что ты говоришь по-русски.

Тео ничего не отвечает, лишь кидает в мою сторону надменную улыбку и вновь утыкается в телефон.

– В нашем районе живут по большей части русские. Поэтому Тео с детства пришлось учиться говорить на двух языках. К тому же он неоднократно бывал в Москве.

– Как интересно.

Продолжаю сверлить взглядом профиль Теодора, поняв, что ему это не нравится.

– А у вас нет акцента.

– Мои родители русские. Мать и отец перебрались в Германию, когда мне было три года. Поэтому большую часть жизни я все же говорил на родном языке.

– Понятно.

Теодор наконец не выдерживает моего сверлящего взгляда и, развернувшись в мою сторону, вытаскивает наушник из уха. С раздражением в голосе спрашивает:

– Was? (Что?)

– Ничего, – как можно более равнодушно отвечаю я.

На одно крошечное мгновение лазурный омут глаз Теодора заметно темнеет. А уже в следующее в его взгляде вспыхивает искра неподдельной злости, которая еще сильнее окрашивает радужку в синий цвет, что напоминает мне бушующее море.

Оставшуюся часть дороги мы едем в тишине. Я вставляю «капельки» наушников, которые висят у меня на шее, и включаю свой любимый плейлист. За окном огромные поля сменяются хвойными лесами, а где-то между ними быстро мелькают крыши домов.