После завтрака она опять пыталась мной руководить, но я пообещал дать ей в лоб, если она не угомонится. Она пошла плакать в раздевалку, а я подошел к Алке.

— Ну как ты? — спросил я, нахмурившись.

— Херово, — ответила она шепотом.

— Шифруешься?

— Мои родители так вдохновились тем, что я умная, что чуть на опыты меня не отдали.

— Зачем ты палилась? — не понял я.

— Фиг его знает, думала, что это элементарные вещи, когда ребенок знает Горбачева и еще никому неизвестного Ельцина. Ты же помнишь, как тяжело мне дается контроль моего языка.

— Да уж, — по-воробьяниновски затянул я.

— Как тебя угораздило родиться с членом? — усмехнулась Алла.

— Понятия не имею. Ты вообще думала о том, почему так произошло? И, кстати, где Галка?

— Данечка, Аллочка, что вы там у окна стоите? Идите сюда, будем складывать конструктор, — проверещала Инна Павловна, наша воспитатель.

— Мы хотим на улицу, — заявил я.

Она подошла к нам, взяла за руку сначала Аллу, потом меня и повела в игровую, на пути ворча:

— Мне говорили, что ты необыкновенно умный ребенок, но что-то я этого пока не замечаю. Ты видел, какая погода на улице?

— Видел. Идет снег. А знаете, что такое снег, Инна Пална?

— Снег? — переспросила она и остановилась.

— Да.

Алка незаметно потянула меня за шорты, но я решил не сдаваться:

— Снег. Это. Форма. Атмосферных. Осадков. Состоящая. Из. Мелких. Кристаллов. Льда.

Я говорил медленно и четко, по одному слову и заискивающе смотрел в глаза воспитательницы.

— Умник какой, — помотала она головой, — да, детки?

— Угомонись, — тихо предложила Алка.

— Ага, щас, мне Боженька не для этого вторую жизнь выдал.

Алка скривилась:

— Ты невыносим!

— Так где Галка?

— Насколько я поняла, ее родители переехали. Помнишь ее историю, когда она всю жизнь думала, что у нее один папа, но когда он умер, оказалось, что у нее другой отец и ее мама вышла за этого другого отца замуж.

— Да, помню, — кивнул я, — она за родного отца Гали вышла. И вроде как была очень счастлива в отличие от меня.

— Ох ты Боже мой! С тобой же случилось почти тоже самое! — воскликнула Алла.

Да. Это произошло, когда я был Дашей и ей исполнилось тридцать. У отца и раньше были сердечные приступы, он пережил даже острый инфаркт и клиническую смерть, а умер по дороге в больницу.

Даша очень сильно переживала этот удар, но оказалось, что настоящий удар был впереди. Не прошло и трех месяцев, как мама заявила, что всю жизнь она любила другого мужчину и я, тогда еще Даша, родилась от него.

Она не принял нового отца, хотя он был внимательным и добрым. А вот маму простила. Может, с годами я и родного папу приму, кто знает?

— Да, у моей мамы и родного отца была первая любовь, от которой и родился я. Но не будем об этом. Ты мне лучше скажи, когда Галка вернется к нам?

Возле меня появилось невозмутимое лицо Наденьки:

— Кто такая галька? — прошепелявила она.

— Надя, за такой короткий срок старое разрушить можно, а создать новое очень трудно, — по-иполлитовски затянул я.

Алка слегка стукнула меня в бедро.

Наденька уставилась на нас как баран, на яркие ворота, хлопая своими густыми ресницами. Я отодвинул хлопающую девочку в сторону и еще раз спросил подругу:

— Она вернется? Когда?

— Только когда мы пойдем в школу. Они проживут вместе, я имею в виду ее родителей, пять или шесть лет. Потом они разведутся и ее мама переедет к своим родителям. Галка пойдет в нашу школу в наш класс и лично я увижу ее в первый раз первого сентября.

— Блин, я думал, что наши мамы стали дружны с нашего рождения.

— Где блин? — спросила Наденька.