Оливер принадлежал к разряду людей, решительно неспособных понять, почему все так носятся с «Гамлетом». Для него мысль и действие составляли единое целое. Он еще поднимался наверх, чтобы поискать в шкафу одежду, а превосходный план уже сложился в его голове до последних деталей.

Гордон вернулся домой в самый разгар бурной ссоры Порции с родителями.

– Он не такой, как все! – кричала она на Хиллари. – Не смей так говорить!

– Скорее всего, встретил каких-то друзей, направлявшихся в «Харродз», и думать про тебя забыл, – предположил Питер. – Он из людей этого типа. Никакого чувства долга. Посмотри, как они ведут себя в Палестине. Взгляни на Ирландию. Напрочь лишенный подбородка болван, если хочешь знать мое мнение.

– Палестина? Ирландия? При чем тут вообще Палестина?

– Ну-ну-ну, – пробормотал Гордон бросившейся ему на грудь Порции. – Остынь, Пит. Ты же видишь, она расстроена. Что случилось, Порш? Поссорилась с Недом?

– Конечно, нет, – всхлипнула она. – Ах, Гордон, он пропал!

– Пропал? Что значит пропал?

– То и значит. Исчез. Я… я пошла договариваться насчет работы. Он должен был ждать меня на улице, а его там не оказалось. И в отцовский дом на Кэтрин-стрит он тоже не вернулся. Я несколько часов пробродила около дома, он так и не появился. Тогда я подумала, что он, может быть, позвонил сюда, прилетела домой, но и здесь от него никаких известий не было, ничего. И вообще, – она повернулась к Питеру, – что значит «лишенный подбородка»? У Неда замечательный подбородок. Больше того, Неду не приходится, как некоторым, прятать его под чахлой, травленной молью бороденкой.

– Ну, насчет этого мы ничего наверняка сказать не можем, – откликнулся Питер, размашисто складывая номер «Морнинг стар». – Давай подождем, пока он повзрослеет достаточно, чтобы обзавестись бородой, идет?

– Совершенно недопустимый тон, – фыркнула Хиллари. – В сущности говоря, это род эмоционального изнасилования. Вот именно. В самом простом и чистом виде. Изнасилования.

Порция, повернувшись к матери, зарычала.

– Ладно, ладно. – Гордон умиротворяюще положил руку на плечо Порции и повернул ее лицом к себе. – Давайте на этом и остановимся. Ты туда еще не звонила?

– Звонила? Куда?

– Домой к Неду. Вернее, к его отцу. На… Кэтрин-стрит, так, по-моему?

– Конечно, звонила. Как только пришла сюда.

– К телефону кто-нибудь подошел?

– Он просто трезвонил и трезвонил, – ответила Порция, бросаясь к телефонному аппарату. – Сейчас попробую еще раз.

– Выглядит, в общем-то, странновато.

– А то я не понимаю! Это я и пыталась втолковать им обоим, так они же не слушают!

– А с отцом Неда ты связаться не пробовала?

– Я не знаю номера. Он на какой-то встрече с избирателями.

– Ну да, скорее всего гоняется где-нибудь за несчастной лисой.

– На дворе июль, Пит! – заорала Порция. – В июле на лис не охотятся!

– Ах, прошу прощения, ваше высочество. Сожалею о моем ужасном невежестве по части всяких тонкостей светского календаря. Боюсь, я расходую слишком много времени на всякую ерунду вроде истории и социальной справедливости. На вещи же воистину важные, к примеру на то, как высшие классы организуют свой год, у меня его вечно не хватает. Придется как-нибудь заняться этим всерьез.

Большей части этой прекрасной речи Порция не услышала, потому что одно ухо заткнула пальцем, а к другому плотно прижала телефонную трубку.

– Не отвечает, – сказала она, – его там нет.

– Или просто трубку не берет… – вставила Хиллари.

Гордона так и подмывало включить телевизор, узнать, не попало ли уже что-нибудь в новостные программы, однако он понимал, что должен сейчас вести себя как самый что ни на есть нежный, участливый брат. Для Порции это суровое испытание, а публичный скандал, который наверняка вот-вот разразится, будет способствовать все большему и большему их сближению. Нужно разыгрывать свои козыри умело и ни в коем случае не спешить.