– У вас есть немецкая форма?

Глеб привык, что всегда в расположении части можно добыть пару вещей, снятых с военнопленных. В чужом обмундировании безопаснее находиться по ту сторону границы на вылазке, поэтому для маскировки разведчик выбирал вещи поцелее и по размеру еще во время подготовки к разведывательной операции. Осипчук вдруг резко ответил:

– Пленных не берем, поэтому формы нет.

– Как нет? – удивился капитан Шубин. – Вы атаковали совсем недавно, неужели не было пленных при наступлении? А у местных не осталось формы? Может, поискать? Женщины часто сами пользуются шинелями или перешивают их для детей.

Осипчук вдруг скривился, будто от боли, и отчеканил:

– Я еще раз повторяю, товарищ капитан, мы не берем пленных. Это мой приказ. Все жители Асеевки при отступлении были убиты немецкими извергами. Поэтому я приказал больше не брать пленных, не оставлять в живых наших врагов. И формы немецкой у нас нет. Фашисты не достойны ни обычной смерти, ни могилы. Им хватит и пули!

– Хорошо, я понял, – кивнул в ответ капитан.

Шубин попросил только кипятка для чая и тихого места, чтобы снова проверить маршрут, по которому собирался проследовать в сторону Боруна. Всю поездку он мысленно повторял путь, прокручивая в голове, как добраться до первых блокпостов немецкой охраны. После того как поймет, где расположились часовые, надо будет пройти по окраинам населенных пунктов, что окружили Борун. Жителей много, может, удастся разузнать информацию о пропавшем отряде. Не может быть, чтобы пропало больше сотни человек безо всякого следа.

В закуток, где разместили разведчика, просунулась вихрастая голова с лихо севшей набекрень пилоткой:

– Здравия желаю, меня к вам Осипчук отправил. Рацию доставить для отряда. Вот. – Связист поставил на пол перед разведчиком радиостанцию «Север». – Батареи в комплекте, заряжены. Вместе с котелком килограммов двенадцать потянет.

– Каким котелком? – Глеб рассматривал предмет: тяжеловато с таким набором будет переходить границу. Крупный груз не прибавит скорости при ходьбе. Хотя всё-таки может оказаться, что отряд просто остался без связи, тогда радиоточка пригодится, чтобы связаться со штабом и доложить о выполнении задачи.

Вихрастый связист ткнул в металлические пластинки с проводами:

– Это ну такая штука дополнительно. От котелка можно заряжать батареи. Вот смотрите: эти провода – к горячему дну котелка, эти – к холодному. Как вода закипит, так у вас ток появится. Его хватит как раз зарядить батареи на сеанс связи. Придумка хитрая, партизанский котелок называется.

– Умно, – похвалил Шубин.

Хотя сам был не очень доволен подготовкой к операции. Осипчук не нашел для него немецкой формы, а еще и радиостанцию выдал в нагрузку, на случай, если отряд найдется. Он решил поговорить с молодым лейтенантом, объяснить тому, что планировал по-другому провести операцию по поиску отряда.

Ротного командира капитан Шубин нашел у братской могилы со скромной табличкой: «8 февраля 1944 года здесь 482 жителя деревни Асеевки были зверски убиты немецкими извергами». Лейтенант стоял у края могилы и невидящим взглядом, полным глухой ярости, смотрел вдаль, где тянулась невидимая глазу граница двух фронтов. Асеевку от немецкой территории отделяла лесополоса шириной менее километра. Тусклый рассвет медленно разгорался над вершинами деревьев, а под ветками стелилась белая полоса тумана.

Шубин осторожно начал разговор:

– Товарищ лейтенант, я планировал выдвинуться на вражескую территорию налегке. Рация может помешать оперативному перемещению по району. Я не уверен, что стоит ее брать с собой. В разведке каждая мелочь важна, вылазка планируется быстрая: двое суток на вражеской территории, и назад. Я не беру с собой ни провианта, ни оружия, чтобы идти налегке.