Однокурсницы всегда казались мне слишком поверхностными. Их интересы и разговоры бесконечно вертелись вокруг развлечений, шмоток и бессмысленных сплетен из шоу-бизнеса. То ли дело было в том, что все они родом с Танорга, а потому не понимали, каково это – жить на Веге, – то ли дело было во мне… Я никогда не видел себя в роли бойфренда и даже не прикладывал усилий к тому, чтобы обзавестись девушкой. Да и зачем? Моя цель была – выучиться, получить диплом архитектора, устроиться на работу на Танорг, добиться визы для меня и старшей сестры. Но всё это было до встречи с соседкой, которая повлияла как выстрел из «агонии».

Мозги всмятку, тело мечтает об этих восхитительных формах, а мозг сигнализирует, что успешный программист в наше время зарабатывает всяко больше, чем студент архитектурного.

«Ник, забудь о ней! Она уже забыла, что ты вообще существуешь!» – сиреной орал мозг, пытаясь достучаться до разумной части меня, которая с азартом сталкера пыталась вновь «случайно» столкнуться с соседкой.

Ночью я решил сходить в зал, чтобы выбить дурь из головы, а заодно и поддержать форму. Здесь, на Веге, слабая гравитация, и спортзал – суровая необходимость. Когда возвращался домой, случилось чудо. Ну как чудо… Снующие по подворотням Веги нарики – скорее закономерность, а вот соседка…

Дальше всё пошло так, будто кто-то сверху написал для меня личный сценарий: я её спас, довёл до квартиры, отправил в душ греться.

А дальше взял банку с кофе, и на глаза попалась этикетка. «Сделано на Миттарии». Мои глаза чуть на лоб не полезли. Где-где?! Мало того что на Веге хороший кофе – редкость, но кофе с Миттарии… попахивает как минимум контрабандой. Или фальшивкой.

Принюхался.

Не-е-ет, запах бомбический, значит, контрабанда, которая стоит несусветных для спутника кредитов. Так-так-так, что тут у нас ещё? Не то чтобы я собирался осматривать чужую квартиру без разрешения, но взгляд как-то сам собой зацепился за фарфоровые чашки. Вода в душе Карины лилась, а потому я вышел в гостиную и уже внимательнее осмотрел диван, ковёр… Всё красивое, но в этих женских штучках я не разбирался. Зато разбирался прекрасно в моделях компьютеров. У Кари в рабочем кабинете их оказалось целых три, с процессорами последнего поколения. И кожаное эргономичное кресло с электроприводом, какие делают явно только на заказ. Я присвистнул. Не знал, что программисты нынче столько зарабатывают…

Карина ещё мылась, а потому я не удержался и зашёл в спальню. Комната встретила огромной двуспальной кроватью, заправленной то ли шёлковым, то ли атласным комплектом, шкафами, отделанными ореховым шпоном, и целой грудой бижутерии на прикроватном столике. Точнее, вначале я подумал, что это бижутерия, но стоило взять в руки первое же массивное кольцо, как в глаза бросилась гравировка: «Моей принцессе».

Стало не по себе. Во-первых, потому что гравировку не делают на пластиковых побрякушках, а если этот камень хотя бы полудрагоценный, то стоить украшение должно очень и очень нехило. Столько программисты точно не зарабатывают. Во-вторых, кольцо, как и несколько других предметов с похожими надписями, Кари явно кто-то подарил. То есть у неё есть мужчина, но при этом во всей квартире я не обнаружил ни намёка на ухажёра. Одежда в гардеробе, хоть и достаточно разнообразная, включала только женские вещи. Никаких мужских рубашек, брюк или обуви. Сумочки все только женские, ни одного портмоне. В туалете опущенная сидушка, в холодильнике – тщательно запакованные наборы готовой еды из ресторана на одного, кровать тоже смята так, будто спали лишь на одной стороне. Несколько фотографий в рамках, но везде Кари одна.