– Я не байкерша, – Рита открыла рюкзак и выпустила из него Масяню. – На машину денег пока не накопила. А что, на мотоциклах только байкерши ездят по-вашему? – усмехнулась она.

– Да нет, – пожала плечами домработница. – И вообще это не мое дело. А вот кошку зря привезла. Хозяин их терпеть не может.

– Мне ее не с кем было оставить. И она без меня скучает, – погладила Масяню Рита. – Масяня по дому гулять не будет. Я после похорон сразу уеду. Так что потерпит Женя.

Сумку Марина распаковала быстро. Развесила немногочисленные вещи в шкаф, привела себя в порядок, надела черное платье и вышла в гостиную. Там тихо копошились флористы, формируя букеты. Декораторы убирали комнату черными креповыми лентами. От этого зрелища Рите стало не по себе.

– Где Евгений Павлович? – спросила она женщину, закрепляющую траурную ленту на очередном букете.

– Хозяин? – обернулась она. – В столовой был. Подбирает меню для поминок с представителем ресторана.

Рита прошла в столовую. Евгений сидел на диване, закинув ногу на ногу и листал меню. Увидел ее, поднялся, шагнул на встречу. Обнял:

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. Соболезную, держись, – произнесла Рита фразу, которую говорят все в подобных случаях. Фальшивую, ничего не значащую. Бессмысленную, как и все происходящее.

– Скоро привезут Марину, – вздохнул Евгений.

– Я чем-то могу помочь? – поинтересовалась Рита.

– Можешь. Надо накормить работников бюро. Они уже заканчивают с цветами. Помоги Анне Андреевне на кухне.

– Да, конечно, – Рита погладила Евгения по плечу. – Держись…

– И ты, – он снова обнял золовку.

Домработница обрадовалась помощнице и тут же нагрузила Риту заданиями. Они быстро собрали на стол.

– Сочувствую тебе, – вздохнула Анна Андреевна, глядя на Риту. – Ты же теперь одна осталась?

– Да, – кивнула Рита.

– Мне правда жаль. Все так неожиданно произошло.

– Марина пила? – посмотрела на домработницу Рита. – Скажите правду, я хочу знать.

– Да, прикладывалась. Было такое. Я не осуждаю. В жизни всякое бывает.

– Зачем она это делала? – вздохнула Рита. – Ведь хорошо жили.

– Я не знаю, – домработница включила чайник. – Мне этого никогда не понять. Будь я на месте Марины Даниловны, жила бы да радовалась. Чего пить при хорошей то жизни? Если денег нет, тогда понятно. От безысходности. А тут дом полная чаша, живи и наслаждайся. Зови воронов, пусть поедят.

– Кого? – не поняла Рита.

– Падальщиков. Из похоронбюро. У меня от них мурашки по коже. Представляю, сколько они за свои услуги сдерут с хозяина. За каждый чих счет предоставляют. Я видела.

Вот назвала их Анна Андреевна, так назвала. Прямо в точку.

– Но хозяин платит. Любил он твою сестру, – не слишком уверенно произнесла домработница.

– Часто они ссорились?

– Не особо. Ну, бывало, ругались. А кто не ругается? – Анна Андреевна поставила на стол коробку с чайными пакетиками. – Будь у них детки, все было бы иначе. Но сейчас детей заводить не спешат. Тянут, тянут… А чего тянуть?

Рита сходила в гостиную, позвала людей в черном на кухню.

Гостиная превратилась в траурный зал. Торжественный, скорбный. По стенам причудливо собранные черные драпировки. Черный цвет везде: лентами перевязаны букеты, лента на портрете Марины над камином. Большое венецианское зеркало в золотой раме затянуто черным шелком.

Тяжелые портьеры на окнах закрыты. В комнате царит полумрак. Горят бронзовые светильники похожие на факела, предоставленные бюро. Мрачно и тревожно.

– Рита, ты зря привезла кошку, – от голоса Евгения Рита едва не вскрикнула. – Она будет везде лазить. Может зайти и в гостиную. Еще залезет к Марине.