Но тут в дело вмешался Бедный рыцарь, которого шум и гам оторвали от законного послеобеденного отдыха. Он уже давно стоял у входа в таверну, скептически наблюдая за происходящими событиями, но когда понял, что явное зло взяло верх над относительным добром, решил внести поправку в такую несправедливость. Поскольку он, по своему обыкновению, вышел без оружия, то одолжил меч у одного из зевак, после чего учтиво предложил чужакам бросить клинки, освободить комнаты и отправиться в хлев к свиньям, среди которых им самое место.

Агрессивной троице доброе предложение почему-то не понравилось, и они все втроем набросились на дерзкого парня, подтвердив тем самым, что не относятся к славному рыцарскому сословию, среди которого принято выходить биться с противником один на один.

Впрочем, численное превосходство нападающих Бедного рыцаря не смутило – он сделал несколько движений, похожих на бальный танец гальярда, которым обычно открывались придворные балы: шаг в сторону, в другую, поклон, пируэт… Может быть, строгий танцмейстер отметил бы неправильную последовательность и недостаточную четкость па, но в данной ситуации это уже явилось бы чрезмерной придирчивостью, ибо цель была достигнута. Нападающие сшиблись между собой, и их оружие, вместо того чтобы поразить наглеца, ударилось в дружеские доспехи, и это было еще удачей, ибо острие клинка светлобородого воткнулось в незащищенное предплечье крепыша, и тот, вскрикнув, уронил зазвеневший о булыжник меч и схватился за окровавленную руку.

В следующее мгновение, продолжая свой танец, Курт оказался лицом к лицу со Скелетом и резким круговым движением выбил у него меч, отлетевший почти на середину площади. Удар плашмя по уху сбил Скелета с ног, и он, с грохотом и звоном опрокинувшись на булыжную мостовую, так и остался лежать, бессильно раскинув руки и ноги.

Остался один светловолосый, биться он уже не хотел, и неудивительно: сейчас его бегающие глаза, испуганный вид и свалявшаяся бороденка делали его похожим на козла, а кто и где видел сражающегося на мечах козла? Рука с мечом опустилась, и Курту ничего не помешало пнуть его ногой в нагрудник, раздался звон, и мошенник повалился рядом с постепенно приходящим в себя Скелетом. Крепыш сидел неподалеку и баюкал раненую руку, пытаясь остановить кровь.

Все трое поняли, что свои силы они переоценили, а скрытую силу неприметного и безоружного парня недооценили, а потому были готовы с деятельному и искреннему раскаянию. И оно последовало незамедлительно. Курт приставил меч к горлу козлобородого, предложив ему или умереть, или просить прощения, что тот немедленно и с большой охотой проделал. Та же процедура без каких-либо вариантов была повторена со Скелетом и Крепышом, которые тоже не стали упрямиться и говорить, что честь им дороже жизни, а выполнили требование точно и быстро.

Откуда ни возьмись, появились воспрянувшие духом стражники и увели всех троих в арестантскую. Они оказались безродными разбойниками низкого происхождения, которые не имели права носить оружие. И в ближайший выходной были публично выпороты на площади и на сутки закованы в колодки, после чего у них конфисковали оружие и лошадей и отвезли в зальцбургскую тюрьму.

– Я ж говорил, что мечи у них не рыцарские и шпоры тоже! – хвастал Горбонос, угощая Бедного рыцаря бесплатным обедом. – Так что, живи в долг, пока не разбогатеешь!

– Спасибо, – скромно сказал Курт. – Думаю, за богатством дело не станет!

И действительно, узнав об этой истории, Вагнер вызвал Курта к себе, благосклонно побеседовал, похвалил за смелость и подарил три крейцера, так что тот быстро рассчитался с долгами. Пошли даже слухи, что о нем узнал сам Господин. Впрочем, может, их распускал Горбонос, чтобы привлечь посетителей в свое заведение.