Оно напоминало мертвеца, который выбрался из склепа, разламывая чудовищными плечами погребальные плиты, разрывая могучими руками могильные цепи так, что потревоженный им тлен пропитал его кожу, окрашивая ее в серый цвет. Его сальные черные волосы были сплетены жгутами и прихвачены кожаными лентами в тяжелый колтун. На его предплечьях поблескивали чешуйчатые наручи. На его поясе висел ужасающий меч, похожий на нож для разделки мяса. На его бедрах коробилась юбка, словно собранная из засохших фартуков дюжины мясников. На его обтянутом кожей черепе шевелились веки, под которыми кромешные выплески тьмы заменяли глаза.

– Время пришло, – горным эхом выдохнуло чудовище.

Замолчала, захлебнулась, захрипела девчонка. Обвисли в путах распятые пленники. Попадали ниц, гремя доспехами, оружием и цепями стражники и назначенные к казни. С шорохом повалились зеваки, осели без чувств граф и барон. Опустился на корточки, чуть слышно заскулил, ухватившись за знак инквизиции на груди, отец Авгрин. Опрокинулся на жаровню, взвизгнул и свалился с помоста палач. Только девять храмовых воинов остались стоять и четверо эйконцев.

– Сейчас, – прошептал Ло Фенг, удержался за каменное ограждение, чтобы устоять на ногах, почувствовал, как начинают жечь его тело выведенные на нем узоры, как шипят в его плоти жертвенные камни. – Сейчас.

– Неразумное дитя, – прогудело утробно чудовище, направляясь от дома бургомистра к помосту. – Кто же отстраняет кубок, когда сладость готова политься в рот? Песни поются после великой жертвы, а не вместо нее! Много сомнений в вас, люди. Слишком много сомнений. Только мука, людская мука может освободить и спасти вас!

– Сейчас, – собрался с силами, стиснул зубы Ло Фенг. – Чжан Тао. Воин мужества. Не подведи.

– Время пришло, – заклокотало чудовище, поднимаясь на заскрипевший помост. – Но смертная мука бесполезна, если мука недостаточна! Открой врата страданий в чужом теле, и врата богов откроются для тебя!

Облизав палец, чудовище мгновение смотрело на обмякшего вандила и рыжую девчонку, распятую рядом с ним, которая продолжала что-то сипеть, затем сделало выбор, коснулось черной груди и вычертило на ней знак из вертикальной линии и треугольника на середине ее высоты. И едва чудовище оторвало палец, знак вспыхнул и стал погружаться в тело, заставив несчастного очнуться и завизжать от новой боли.

– Время пришло! – вскинуло вверх руки чудовище, и тогда Ло Фенг закричал:

– Чжан Тао!

Фыркнул лук, и эйконская стрела пронзила грудь чудовища.

– Сталь, – прошептал Ло Фенг.

– Время пришло! – зарычало чудовище, выдернув из груди стрелу. – Убить наглеца!

– Братья! – заорал Ло Фенг.

Они спрыгнули с галереи одновременно. Воин покоя и воины добродетели. Одни из лучших в клане. Встали на ноги, как дикие двуногие кошки. Обнажили мечи, которых боялись воины всего Терминума. Четверка, сравнимая по смертоносности с дружиной лучших фризских мечников. Ло Фенг, Ли Фанг, Ван Ксин и Лю Чен. Выпестованные из эйконских мальчишек в угодьях Храма Змеи Острова Теней со всей возможной жестокостью и старанием. Спрыгнули, чтобы остановить девятерых храмовых воинов, отправленных к Чжан Тао, а затем напасть на чудовище, победить которое не могли.

Схватка была короткой. Гордость Храма Гнева Богов, подготовленные фризскими наставниками меченосцы были срезаны мечами эйконцев словно придорожный бурьян. Нет, эйконцы не были слишком быстры, хотя в каждую отпущенную им секунду они были чуть быстрее и чуть точнее своих противников, которые захлебнулись кровью у их ног. Но чудовище это лишь позабавило. И серый фальшион, сверкнувший над его головой, и хриплое уханье – не оставляли в этом никаких сомнений.