Заревел от боли Гроамх, когда поднявшийся Бивас ударом первого жезла раздробил все шесть рогов Нечестивого Короля. Вторым жезлом он заехал по загривку монстру, и радужный всполох сопроводил удар масконца. У Владыки подкосились лапы, он упал на пол, пища от боли. Не церемонясь, Бивас вскинул оба жезла и с размаху опустил на голову Рогатой крысы. Башка нечисти лопнула, как перезрелый арбуз, не выдержав напора хлещущей из орудий боевого мага энергии.

Ксанс молнией мелькал вокруг Наагарха, и от Тысячехвостой крысы отлетали не только хвосты, но и куски плоти. Ускорившись с помощью Глефы Ярости до такой степени, что, казалось, он находится сразу в пяти местах, Ксанс крутанул посох, и пять октариново-радужных с ярко-синим ободом дисков разрезали убоговскую тварь на пять горизонтальных частей.

Погасшие было пламя и Покров Дайры вспыхнули с новой силой и в магическом и в переносном смысле. Октариновые нити переплелись в Покрове с радужными тенетами, протянувшимися над магичкой из огненной завесы в ее ауру. Огонь и Земля слились в колдовских объятиях, словно давно не видевшиеся любовники. Хватило одного взмаха Яростным Молотом Табула – ярким зеленым пламенем в форме люцернхаммера, – чтобы уничтожить всех «медведей».

Бестия оскалилась и шагнула к попятившейся от нее девочке, выставившей перед собой «медвежонка» как защиту. Лава капала с Молота на пол, прожигая и его, и фундамент, и пласты земли. Ярость Дайры, дополнительно питавшая заклинание, сейчас превращала Молот в страшное оружие, по разрушительной мощи сопоставимое с Великими боевыми заклинаниями.

– Ты… – Голос девочки дрожал. – Ты грязь, ты несовершенна, ты просто изъян…

– Да заткнись ты уже! – проорала ее светлость, точным ударом Молота снося убоговскому созданию голову.

Сознание Уолта раздвоилось. Он видел происходящее в зале благодаря динамическому образу, посланному Грантер («Что ни говори, а девка – просто огонь!» – вставил в мысли Дигнам), и в то же время смотрел в сверкавшие злобой глаза Трариурха, еще до конца не осознавшего происходящего, еще не уразумевшего, что сейчас он уйдет в посмертие, а враг, посмевший выступить против него и победить, – останется жить.

Уолт использовал Копье Света, заклинание из древней эльфийской магии, могущественное и разрушительное даже по меркам современной боевой магии. Пролившаяся в посох Сила мгновенно приняла необходимую конфигурацию. Белоснежное сияние затопило всю галерею, Трариурх дернулся, насквозь пронзенный заклинанием. Сверкающий многогранный наконечник с боковыми, как у протазана, лезвиями-ушками вошел в пасть чудовища и вышел с задней стороны, увеличившись в размерах. Нанесенных повреждений хватало для того, чтобы убить Владыку, но Тварь еще дергалась, не желая подыхать. Уолт зло оскалился, вдавливая Копье Света глубже в глотку крысы. Магистр ждал – и дождался. Дисперсия Света в Копье полыхнула спектральной гаммой. Разрывая плоть Крылатой крысы изнутри, из сияющей белизны заклинания вырвались отражения мифологических копий, принадлежавших в начале Первой Эпохи владыкам народов эльфов, поселившихся на материке.

Красная совня неистового повелителя Огненных эльфов Храванона, вызывающая дождь из Пламенных Гадюк. Оранжевая гаста гордой княгини Болотных эльфов Анкалимэ, способная превратить живописную долину в непроходимую трясину. Желтый бердыш царя Кровавых эльфов Морнэмира, отравляющий целую армию ядовитыми испарениями. Зеленый поллэкс короля-Сеятеля Лесных эльфов Таурохтара, разрастающийся в обширный Железный Лес. Голубая сариса властелина Воздушных эльфов Лаирасула, повелевающая Орлом Небес и его низшими отражениями. Синий трезубец лорда Водных эльфов Охтарона, в чьих силах затопить город. Фиолетовая гвизарма Верховной жрицы Темных эльфов, обращающаяся в Паука Мрака, равного по мощи Младшему богу.