Заурядный праздник в честь дня рождения здравствующего монарха, на который в качестве особых гостей приглашены два Магистра для создания великолепного иллюзионистского представления.

Да, заурядный такой праздник – если не брать во внимание грозное пророчество, гласящее, что король сегодня должен умереть от «силы грозной, неодолимой, могучей». Сила эта характеризовалась еще множеством подобных эпитетов, и если бы король безоговорочно верил в предсказание, то ему проще было бы сразу повеситься, ведь «силу грозную, неодолимую, могучую», как гласило пророчество, никто остановить не в силах.

Король и его министры предпочли обратиться в Школу Магии. Глава Школы сразу заломил непомерную цену за услуги боевых магов, ссылаясь на то, что они, скорее всего, погибнут во время выполнения задания, поскольку столкнутся с «силой грозной, неодолимой, могучей», а ему еще платить компенсацию семьям, но Леопольд Фирольский был напуган столь сильно, что без долгих споров согласился. Несмотря на пылавший на востоке королевства бунт, несмотря на Итрану и Тайяр, воинственных соседей на юге и севере, чьи отряды то и дело пересекали рубежи и грабили села, уводя крестьян и скотину, несмотря на регулярные отряды, патрулирующие границу, король обладал достаточным количеством золота для оплаты услуг боевых магов.

Отсылая Магистров в Фироль, Архиректор пообещал самолично их прикончить, посмей они не справиться с «глупостями из пророчества» и лишить его оставшейся после выплаты аванса суммы.

– Когда благородные говорят о происхождении своем от Бессмертных, то они подразумевают богов. На деле же, а не на словах – убогов. – Дайра уже откровенно забавлялась, смешивая различные соусы в пустом супнике.

– Что?

– «Сентенции» Августа Сумасбродного. Незнаком, командир? А меня вот Эльза заставляет заучивать. Я же теперь вся из себя благородная. – Основательно перемешав соусы, магичка подняла получившуюся консистенцию в воздух и принялась придавать ей различные формы, в основном двусмысленно-скабрезные.

– Очень благородно, – заметил Уолт.

– Тренируюсь перед представлением, – буркнула Дайра. – Напутали местные с предсказанием, это к гадалке не ходи. Неправильно рассчитали положение небесных тел и поместили в ауру оракула ошибочную информацию. А может, он пьян был, – тоже ведь вариант, верно?

– Я абсолютно не против того, чтобы ничего так и не произошло. – Уолт обнаружил, что кубок показал дно. И когда он успел все выпить? – Покажем красочные картинки и отправимся домой. Тоже неплохо, верно?

– Я бы предпочла завалить несколько Тварей, а не устраивать потехи этим… Слушай, командир, зачем вообще надевать парики? Совершенно этого не понимаю. Тагбор хоть и страна идиотов да кретинов, но гнезда на голове там не носят.

– Гм. Это… это считается галантным.

– Галантным? Ладно, допустим. А пудрить их зачем?

– Ну… мне-то откуда знать? Я их не ношу. Все вопросы к королю Олории, он нынче законодатель мод.

Уолт поставил кубок на стол и потянулся к бокалу с лимонадом.

Тишина ворвалась в зал совершенно неожиданно. Просто в один момент смолкли все разговоры, музыканты прекратили играть, а иллюзии развеялись, оставив после себя легкое мерцание. Все молчали, не понимая, почему молчат. Празднество, игристым вином плескавшееся в помещении, исчезло.

Не обращая внимания на титулы и саны, безмолвие самовольно воцарилось в зале.

А затем по паркету со сложным орнаментом побежали трещины, сопровождая свое появление таким оглушительным грохотом, словно раскалывались скалы. Задрожали белоснежные колонны с переплетениями золотистых и серебристых прожилок внутри, колыхнулся поддерживаемый ими высокий хрустальный купол – именно колыхнулся, словно водная гладь, по которой с размаху рубанули мечом.