Вилли, прятавшаяся за стеллажом с рукописями, негодовала:

«Вот таким пустышкам позволяют учиться, а Юлу и мне — нет. Несправедливо!»

Но у ее семьи не было денег, чтобы купить приличную одежду, хорошую бумагу и чернильный набор, не было солидной родословной, служившей главным пропуском. Охрана академии сразу разворачивала девушку, увидев ее деревянный паспорт с трещиной посередине и заплечную сумку, из которой торчал грязный рулон сорванных объявлений.

— Ничем не могу помочь, — книжник перешел к следующему стеллажу. — Сильные маги в хозяине не нуждаются, а слабые обычно не высовываются.

— Не подумайте только, что я задаром, — щекастик погремел чем-то в кармане. — Я хорошо заплачу. Вы всех знаете. Меня батюшка прибь-е-е-е-т, если не поступлю.

Юнец умолял, книжник переходил от одной полки к другой, а Вилли, услышав о заработке и о возможности, которая сама плыла в руки, буквально запылала желанием.

И тут продавец повернулся и заметил девушку.

Вилли отчаянно замахала руками, обращая на себя внимание. Идея пламенем вспыхнула в голове. А что, если…

— Я! Возьмите меня! — зашептала она беззвучно одними губами, пальцем тыча себе в грудь.

Книготорговец уставился на нее оценивающим взглядом. Они были знакомы уже давно. Работая здесь, девушка помогала матери, вынужденной день и ночь стирать господское белье, очень хотела вылечить больного брата, а еще…

Нет, мысль о мести она гнала прочь, слишком неравными были силы, чтобы воевать с Тенями. Но понять, что случилось с Юлом, она очень хотела.

А дальше…

Дальше будет смотреть по обстоятельствам.

— Хорошо, — продавец наконец отвел взгляд от Вилли и уставился на юнца. — Двадцать талеров, и помощник у тебя будет.

— Х-хороший? — недоверчиво переспросил щекастик.

— Самый лучший.

— Спасибо, господин, спасибо! — запрыгал юнец.

Он бросил на стол мешочек с монетами, которые так призывно звякнули, что Вилли вытянула шею от любопытства: никогда еще она не видела такой суммы. Зарабатывая крохотные монетки в одну сотую талера, она даже представить не могла, что кто-то так легко разбрасывается огромными деньгами.

— Приходите в лавку в час быка, я вас познакомлю.

— Но экзамен уже завтра.

— Нужно было раньше думать, — назидательно поднял палец продавец. — Сейчас получайте то, что есть.

Юнец, озираясь и пятясь, покинул лавку, возбужденная Вилли выскочила в зал.

Книготорговец окинул ее взглядом.

— Хочешь попробовать? — Она лишь кивнула, в горле все пересохло от волнения. — Тогда надо постараться.

— Говорите.

— Девушке быть помощницей у господина нельзя.

— А… что же делать?

Вилли осмотрела свое скромное серое платье, стоптанные башмаки.

— Это, — продавец дернул ее за косу, — отрезать или спрятать! Одежду сменить на мужскую.

— Но…

— Только так ты попадешь во двор академии.

— Но… я же буду помощником, не адептом. Даже если господин поступит, для меня занятия будут закрыты.

— Ты указ королевский читала?

— Д-да.

— Тогда все понимаешь. Это твой шанс пробиться. Или уже передумала?

Вопрос был серьезный. Притворяться слугой она долго не сможет, а разоблачение грозит страшной карой, но…

Как же хотелось наконец узнать правду! Как хотелось! Да и, помогая недорослю, она свой дар сможет развивать, глядишь, и с Юла снимет заклятие.

«Мне бы только понять, какое? — лихорадочно думала она. — Что же делать?»

— А, — Вилли на миг замолчала, собираясь с духом, а потом выпалила. — Может, какой-нибудь госпоже нужна помощница? Я тогда сразу.

Сказала и с надеждой заглянула в лицо книжника. Это был бы идеальный вариант для нищенки. В академии учились и барышни из богатых семей. И, хотя в древних свитках было записано, что у обыкновенной женщины мозг, как у курицы, а у необыкновенной — как у двух куриц, король считал себя продвинутым монархом и снисходительно допускал такую возможность для одаренных особ.