– Братья! Горька наша участь. Нас оболгали и обокрали. И кто? Король Филипп, которому мы спасли жизнь, спрятав его в Тампле, когда восстала чернь Парижа. Мало того, сам папа отвернулся от нас, поверив гнусным клеветникам Жану де Фоллиако и прецептору из Немура Жану де Шалону… будь они трижды прокляты!.. Мы стали изгнанниками, отверженными, и нам остается теперь уповать лишь на милость Господа нашего. – Магистр обвел суровым взглядом собравшихся и продолжил: – Но он не оставил нас в своих милостях! Наши безвинные братья, захваченные врасплох, заживо гниют в подземных темницах, их пытают каленым железом, ломают на дыбе, чтобы они признавались в разных мерзостях, которые никто из нас не совершал, а мы на свободе. Да, нас ждет жизнь на чужбине, но сюда не дотянется рука короля Филиппа, и папская булла в земле русов не имеет никакой силы. Хольмгард станет нам последним приютом.

Какое-то время царила тишина, прерываемая лишь чириканьем каких-то птичек в зарослях, – тамплиеры, склонив головы, в едином порыве мысленно возносили хвалу Всевышнему, затем место Жерара де Вийе занял прецептор командорства Вильмойсон, которого звали Гильерм де Лю.

– Мы везем с собой большие сокровища, – сказал он, понизив голос, будто его мог подслушать кто-нибудь посторонний. – Думаю, что нам не стоит класть яйца в одну корзину. Нужно часть золота и драгоценностей где-то спрятать.

– Верно говоришь, брат, – вступил в разговор и рыцарь из Бургундии по имени Жеро де Шатонефе. – Я предлагаю зарыть сокровища в землю на этом островке. Во-первых, он безлюден, а во-вторых, тем, кто будет знать место тайника, не придется долго его искать. И потом, дальше нам придется плыть по рекам, а значит, по мелководью, поэтому нужно наши суда немного разгрузить, чтобы они не сели на мель.

– Что ж, разумно, разумно… Все согласны? – Подождав, пока рыцари выразят свое мнение (уже не длинными речами, а коротким «да»), Жерар де Вийе осушил свой кубок и поднялся. – Предложение брата Гильермо принято единогласно. Тогда за дело. Время не терпит. Мы должны тщательно осмотреть остров, чтобы найти подходящий участок для подземного хранилища.

Небольшую пещерку – фактически дыру, провал в пласте песчаника, – первым заметил везунчик Хью Даре. Он руководил приемом неофитов в Орден в командорстве Ля-Фелюза, что в Оверни. Когда его пришли арестовывать, он в этот момент был в другом доме, через улицу, и окормлял заблудшую женскую душу, наставляя ее на путь истинный (по крайней мере, Хью Даре так утверждал). Увидев в окно прево[13] с солдатами, он сразу все понял и дал деру, выкрав лошадь из конюшни самого сенешаля[14].

– Глубоко… – с удовлетворением констатировал Жеро де Шатонефе, измерив глубину провала длинной хворостиной.

– Нужно расширить вход, – молвил довольный находкой Жерар де Вийе; немного поразмыслив, он приказал: – Приведите плененных пиратов. И пусть им дадут кирки и лопаты.

Ханс Стурре был мрачен и молчалив. Дурные предчувствия не покидали его ни на миг. Что с ними будет? Его товарищи тоже пребывали не в лучшем расположении духа. Ни предводитель морских разбойников, ни остальные пираты не поверили Жерару де Вийе. Уж витальеры точно не отпустили бы пленников, которые слишком многое узнали.

– Копайте! – сказал Жерар де Вийе, указав на дыру. – Сделайте так, чтобы туда мог пролезть человек.

– Господин рыцарь, вы обещали нам свободу… – Ханс Стурре крепко сжал в руках кирку.

Он знал, что кирка может быть грозным оружием, и теперь думал, не пустить ли ее в ход, чтобы уйти в Вальхаллу с честью, как подобает воину.