В галерее Таппингтона до сих пор висит портрет красавицы Мэриан, и рядом другой, изображающий молодого человека в цвете лет – ее отца, как уверяет миссис Батерби. Лицо у него кроткое и немного печальное, лоб высокий; бородка клинышком и усы соответствуют моде семнадцатого века. Мизинец левой руки, где принято носить печатку, отсутствует, и при внимательном изучении можно заметить, что его записал какой-то позднейший художник. Не исключено, что это дань традиции, которая, по свидетельству миссис Батерби, утверждает, что фалангу пальца у него пришлось ампутировать из-за гангрены. Если на портрете действительно тот самый джентльмен, то написан он явно до его женитьбы. На картине нет ни даты, ни имени художника, но справа, чуть выше головы, имеется герб, разделенный на четыре поля, червлень и серебро; в первом поле, по червлени, серебряная лошадиная голова; внизу надпись: «Ætatis suæ 26»[7]. На обратной стороне видно следующее клеймо, принадлежащее, как считает мистер Симпкинсон, торговцу шерстью и, согласно его же догадке, являющееся монограммой, куда включены все буквы имени ТОМАС МАРШ из МАРСТОНа.
Шарлотта Ридделл
История Диармида Читтока
Глава первая
С начала нынешнего века цивилизация двигалась вперед такими гигантскими шагами и скачками, что невольно спрашиваешь себя, где мы в итоге окажемся.
Меньше чем за сто лет мы научились плавать по морям без парусов и ездить по земле со скоростью, от которой у наших предков волосы встали бы дыбом. Подобно Ариэлю, мы опоясали мир, так что ныне любое послание, отправленное даже с края света, приходит за считаные часы, а экзотические дары Востока доставляют нам прямо к двери. В наши дни простой селянин пользуется комфортом, который не снился королям былых эпох. Но парадоксальным образом все умопомрачительные достижения, вся роскошь, весь комфорт оборачиваются тем, что так называемый настоящий мужчина – сильный, смелый, крепкий духом, словом, мужчина до мозга костей, столь неотразимый для наших сердец, – постоянно пытается выскользнуть из объятий цивилизации.
В предыдущие эпохи он искренне любил и пышные балы, и тихие вечера в уютных гостиных; любил принарядиться и в компании таких же франтоватых джентльменов фланировать по Бонд-стрит и посиживать в кафе. Теперь подобное времяпрепровождение наводит на него смертельную скуку.
Теперь он предпочитает мешковатый твидовый костюм и шляпу в форме опрокинутого горшка; на пятичасовой чай его не заманишь, и хозяйки светских салонов вечно ломают голову, где найти партнеров для всех своих «очаровательных девушек».
Ну а девушки… Девушкам зачастую приходится самим обхаживать кавалеров (сплошь и рядом безуспешно): «настоящий» мужчина только и думает, как бы сбежать от них и попытать счастья с океанской волной, поохотиться на крупную дичь, приобщиться к обычаям заморских стран, где о цивилизации слыхом не слыхивали: спать в шалаше, есть что попало и вообще вести жизнь как можно более примитивную и суровую.
Прекрасный пол не разделяет этих устремлений – лишь в редких случаях женщины бегут от мира.
Бегут, как правило, не одни, а с единомышленниками, то есть с теми, кого влечет стезя настоящих мужчин. Из солидарности дамы какое-то время с энтузиазмом гоняются за быстрыми оленями и выслеживают пугливых косуль, карабкаются по скалам и покоряют горные вершины… но не испытывают ни малейшего желания проводить дни и ночи наедине с собой, тогда как мужчины не только готовы мириться с одиночеством, но сами ищут его. Вероятно, это различие лишний раз доказывает правоту магометан, полагающих, что у женщин нет души.