5. *** 5 ***

Следующий рабочий день выдался на удивление спокойным. Геор кое-как накидал отчет, распечатал и отнес Стасу на стол. Тот пробежал глазами, приподнял бровь, видно, зацепился взглядом за оборот «Тварина чавкала». Геор ждал, сложив руки на груди, на лице застыла невозмутимая мина: что, мол, переписать, начальник? Стас отмахнулся: иди.

После обеда поступил сигнал из одного районов города, спокойного, в общем-то, района. В одном из дворов вот уже несколько дней подряд находят мертвых голубей.

— Звоните орнитологам, — буркнул Геор.

Ему, опытному охотнику, показалось унизительным разбираться с дохлыми птицами.

— У голубей перегрызено горло, — бесстрастно сообщил мастер-аналитик, передавая Геору разнарядку.

— Значит, это кот!

— И птицы полностью обескровлены.

Мастеру-аналитику, видно, доставляло удовольствие выдавать информацию по капле. Он заметил, как перекосило Геора, и по тонким губам скользнула улыбка. Между аналитиками и охотниками издавна велась партизанская война: в открытую не гадили, но мелкие подлянки с удовольствием устраивали.

Геор собрался было переодеться, но, подумав, решил, что дело наверняка не стоит и выеденного яйца, так и отправился на задание в офисной одежде. В последний момент захватил кинжал, спрятал в петле под курткой.

— Что тут у вас? — спросил он у дворника. — Где птицы?

Самым сложным в профессии охотника, по мнению Геора, были именно такие моменты — разговоры с людьми, не подозревающими ни о созданиях ночи, ни о Лиге мастеров. В редких случаях позволялось открыться, но потом обязательно наложить заклятие забвения. Вот и приходилось юлить, недоговаривать, надумывать причины.

— А ты хто?

— Орнитолог! Подозреваю, что птицы подхватили заразную инфекцию.

— Так… это… У них голов нет! Это что за зараза такая?

— Птичий грипп! — рявкнул Геор.

Дворник присел и так, враскоряку, повел сурового орнитолога за собой к мусорному бачку.

— Сегодня — вот… А тех-то уже вывезли…

Геор, морщась, надел резиновые перчатки — по долгу службы всегда приходилось носить с собой несколько пар — и вытянул за крыло тщедушное птичье тельце. У голубя действительно не было головы. Чутье охотника мгновенно подсказало, что не обошлось без нечисти.

— З-зараза! — процедил он сквозь зубы.

Ни класс нечисти, ни вид пока были не ясны. Одно точно — редкая паскуда. Обычно нечисть поглощала лишь жизненную силу, а этой, гляди-ка, кровушки подавай.

Геор огляделся. На площадке резвились дети. Старый Дон любил повторять, что если дело касается нечисти, то дети — главные свидетели. Зачастую они чувствуют и замечают то, что взрослые предпочитают не видеть. К тому же именно дети чаще всего становятся добычей созданий ночи. Слабые, доверчивые — они легко попадают в коварные ловушки. Их ауры, светящиеся, точно электрические лампочки, были лучшей приманкой для нечисти. Геор старался не думать о том, сколько детей пропадает в его городе каждый месяц и что с ними случается на самом деле…

Сел на скамейку, прислушиваясь к разговорам ребят. В домике, сделанном из яркой пластмассы, собралась стайка мальчишек. Они сгрудились, перешептываясь. Один пацаненок — белобрысый, с цыплячьей шейкой — все вертел головой, будто боялся, что беседу подслушают. И ведь подслушивают! Геор усмехнулся, но потом сделался серьезен, даже сумрачен. Разговор ему не нравился.

— Миха, давай, сегодня моя очередь! — сказал темноглазый мальчишка и подтолкнул локтем белобрысого.

Тот покачал головой и отступил, прижал руку к груди. Жест был такой, будто у него внезапно прихватило сердце — странный жест для десятилетнего пацана. Друзья наступали на него, глядя зло, без сочувствия. Самый высокий, кряжистый паренек рванул задохлика за ворот.