– Да. Но, видишь ли, артефакты бывают парными. Вот за твоей спиной как раз находится надпись, посвященная одному из предметов этого парного артефакта.

– И ты знаешь что это?

– Знаю? Я видела второй артефакт. Более того, я его держала в руках и даже пыталась стащить, уничтожить, повторно спрятать и даже продать. Чего я только не испробовала, – в моем голосе прозвучала обида и горечь и я ничего не могла с этим поделать.

– Ты поэтому сбежала? Тебя за это судили?

– Почти.

Нет, не судили, но ему об этом знать не надо.

– Воровство как минимум карается тюремным заключением и отрубанием руки.

– Я догадываюсь. Но прости, этого я тебе рассказать не могу. Могу только подтвердить наличие у тебя огромных неприятностей, просто сказочного характера. И да. Если ты еще сомневался в чем-то, то теперь можешь все сомнения смело отринуть. Все смерти связаны с артефактом, и их количество будет увеличиваться.

– И что ты предлагаешь? – Роланд помрачнел.

Его, как я поняла, сам артефакт и надпись на стене не сильно его заинтересовали, а вот убийства волновали сильно. И я ответила так, как думала на самом деле, ничего не скрывая из того, что касалось не меня лично.

– Пытаться выжить. Не доверять никому. Все, кого я сегодня у тебя встретила, могут предать в любую минуту. Артефакт, который мы будем искать, очень мощная штука. Любой за него может быть способен убить и предать.

– Все, кого ты сегодня видела, могут быть причастны?

– Да. Посуди сам. Твой повар, который на собственной кухне не заметил убийства? Твой библиотекарь, который до сих пор не понял значение надписи в собственной библиотеке? Твой начальник гарнизона, у которого под носом убили человека, и чей подчиненный внезапно сорвался с места и пропал? Твой кастелян, который обязан знать про все, что творится в замке? Любой из тех, кого я сегодня видела, может быть замешан. И наверняка причастен к убийствам. Просто мы пока не знаем кто именно.

– Убийца мог быть и из деревни? Или кто-то посторонний?

– Мог. Согласна. Староста тоже с этими его родственными связями в этой истории выглядит странно. Но, тем не менее, оборотни сильнее, умнее и решительней деревенских жителей. Так что если староста замешан, то только как помощник, а не глава и убийца.

– Я знаю этих оборотней много лет, я доверяю им, – задумчиво протянул Роланд.

– Если хочешь жить, не верь даже самым близким людям или оборотням. Это ужасно, я согласна, но по-другому не выжить.

– А ты?

–А что я?

– Тебе мне тоже не верить?

– А ты хочешь?

– Да. Тебе я хочу верить.

– Тогда верь. А я буду верить тебе. Хотя я разучилась это делать. Но я постараюсь. Честно, – и я потянулась и поцеловала его.

Ведьмы не ждут приглашения. Ведьмы берут свое. И я сейчас брала и отдавала. Отдавала веру, отдавала страсть, отдавала нежность и отдавала зарождающуюся теплоту души. Брала взамен ураган страсти, испепеляющий все на своем пути. Роланд ответил на поцелуй с пылом и жаром. Он пил мое дыхание как изнывающий от жары путник в пустыне. Мы целовались и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не покашливание библиотекаря, который все же решился нас прервать.

– Что? – гаркнул на него Роланд, но тот устоял и ровным голосом ответил.

– Ваша милость, там всадники на дороге. Они уже миновали деревню и направляются в сторону замка. Прикажете впустить их к барбакану?

– Кто это?

– Пока неизвестно, но там карета и приличная охрана, значит, кто-то важный пожаловал.

– Я спущусь.

Библиотекарь сдержанно кивнул и вышел. Я попыталась встать с колен Роланда, но меня не пустили. Он снова прижал меня к себе и сказал