Легендарного козака Степана Плаху (видимо, его прототипом был Семен Палий) царь Петр тридцать лет держит в тюрьме без хлеба и воды, но тот остается жив, вместо еды только нюхает табак. «Швед» (мифологический образ, навеянный, видимо, историей Карла XII) стреляет по Семену Палию, но не может пробить его старую кожу («стару шкуру»)[416]. Мазепа держит уже самого Палия в каменном столбу, но тоже не может его убить[417].

Тараса Шевченко народ со временем тоже превратит в характерника, приписав и ему эту сверхъестественную жизненную силу. В Киевской губернии существовали и легенды о бессмертии Шевченко. Согласно одной, Шевченко не умер, а сослан в Сибирь и прикован к столбу; когда столб сгниет, Шевченко вернется[418]. По другой легенде, Шевченко будто бы трижды умирал, но так и не умер[419]. В начале 1890-х, когда Шевченко уж тридцать лет не было на свете, украинские крестьяне говорили, будто Шевченко всё еще жив.

В свою очередь, на Полтавщине верили, что Гоголь не умер, а уехал молиться в Иерусалим. Придет время, и Гоголь вернется. На Гоголя гадали, как на козака, который ушел воевать в чужие края: на ночь запускали в глиняный горшок паука. Если паук успевал ночью сплести паутину и выбраться, то козак еще жив. Паук, который должен был определить судьбу Гоголя, за ночь заткал паутиной весь горшок и по этой паутине выбрался – значит, Гоголь не умер[420].

Разумеется, характерник практически непобедим на поле боя. Одолеть его может более сильный характерник. Мазепенко, мифический сын гетмана Мазепы, так силен и могуч, что у него в ладони умещается целая пушка. Победить его может только Семен Плаха, которого срочно призывает на помощь царь Петр. Сам Мазепа, по другой легенде, «совсем одолевает» царя Петра, но призванный царем Палий своим волшебством (неразрывно связанным с воинским искусством) истребляет Мазепино войско[421]. Палий может победить Мазепу только потому, что сам будто был его учителем и умеет больше своего ученика.

Самые выдающиеся гайдамаки вроде легендарного Гаркуши, который стал героем даже русской литературы эпохи романтизма, также обладали свойствами характерника. О нем писали Евгений Гребенка и Орест Сомов. Из повести Ореста Сомова «Гайдамак»: «Да, гайдамак ужасный чернокнижник: дунет на воду – и вода загорится, махнет рукою на лес – и лес приляжет…»[422]

Характерник побеждает и нечистую силу. У гоголевских героев, которые могут не только обыграть в самом пекле ведьму, но и заставить чёрта себе прислуживать, были в народном фольклоре свои предшественники. Про Ивана Сирко рассказывали, будто он из пистолета застрелил самого чёрта, да так, что только ноги чёрта «млыкнули» (мелькнули). В память об этом событии якобы получила свое название речка Чертомлык, где во времена Сирко стояла Запорожская Сечь[423]. Помимо Сирко убийство чёрта приписывали не менее легендарному фастовскому полковнику Семену Палию. Вообще черти на Украине – существа смертные, немногим лучше обычных упырей, ведьм или вовкулаков, но все-таки такой подвиг, как убийство чёрта, требует особых, сверхъестественных способностей.

В старой украинской сказке муж однажды обнаружил, что его жена – ведьма, и что она, намазавшись колдовской мазью, летает на Лысую гору. Он решил за ней проследить и, намазавшись той же мазью, отправился вслед за женой на шабаш. По дороге они встретились, и жена, пригрозив мужу, велела ему возвращаться. Она дала ему коня, на котором муж и вернулся назад, привязал его и лег спать. Проснувшись же, обнаружил, что жена спит в хате сладким сном, а на улице вместо коня привязана большая ветка вербы. По мотивам этой сказки Сомов и написал «Киевских ведьм», а Пушкин – своего «Гусара».