Наверху они попытались организовать оборону, но пламя, хоть никого и не зацепив, заставило их замешкаться, и плакальщик вклинился в их ряды, точно хорек, пробравшийся в курятник.

Я расстегнул ремни, с удовольствием сбрасывая с плеч тяжеленное и ставшее бесполезным разряженное устройство. Жандармы, зажатые на третьем этаже, поняв, что удача отвернулась от нападавших, отперли дверь, и к нам спустилось семеро очень злых на весь свет мужиков, присоединившись к нашему отряду. Им сильно хотелось реванша, и лично я вполне их понимал. Но сам уже не стал принимать участие в финале схватки. Хватит с меня на сегодня убийств и смертей.

Мы с Демпси остались охранять лестницу, вдыхать горький дым от пожара, что все еще пытался разгораться внизу, и слушать хаотичную, но быстро захлебнувшуюся перестрелку. Затем вновь завыла сирена, я выглянул в окно и увидел, что центральная секция Железного гиганта остановилась, так и не соединив берега Восточного и Старой Академии.

Мертвых было много. Куда больше, чем я думал. И среди тех, кто нападал, и среди тех, кто защищался, и среди обычных горожан. Их выносили из домов, собирали на улицах, переулках и площади, укладывали рядами на мостовой, прямо на снег, который мягкой периной накрыл всю Риерту.

Пожары догорали, появились наконец-то подоспевшие солдаты, все входы и выходы в район были перекрыты, и Фрэнк, наверное такой же уставший, как и я, предложил:

– Пойдем. Провожу тебя до постов.

На ходу он протянул мне латунный портсигар, но я мотнул головой, отказываясь.

– Давно бросил.

– А я вот не смог, – сказал он, с блаженством выпуская дым. – Пытался, сразу после окончания войны, но хрен чего вышло.

– Где воевал?

Сержант неловко хмыкнул и сказал, вполне возможно, то, что редко кому говорил:

– Я не воевал. В то время считал, что убийством людей ничего не решить. Да и был просто трусом.

Я приподнял брови, вспоминая, как пару часов назад он едва не решил убийством человека одну свою проблему. Да и то, как он сражался дальше, не боясь лезть под пули, нельзя было назвать трусостью. Вот вам пример, как люди меняются со временем.

– Откровенно.

Он пожал плечами и посильнее затянулся папиросой.

– Когда, если не сегодня? Отличное время для откровений, не находишь?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами:

– Возможно, ты и прав. Так что? Пошел в отказники?

– Да.

– Хм…

– Удивлен, что я жив? Это у вас в Королевстве таких расстреливали как дезертиров, а у нас людям находят куда более полезные занятия, чем гнить в земле.

Ну не всех расстреливали. Только самых дурных, тех, что агитировали остальных не записываться на войну добровольцами, бросать оружие и верить в миролюбие искиров. Ну… и еще тех, кому не повезло попасть под каток государственной карающей машины в качестве козла отпущения конечно же. Большинство отделывалось тюремными сроками.

– И какое же занятие было у тебя?

– Ишачил на платформах для добычи мотории и выплатил все долги обществу.

– А после записался в жандармы?

– Должен же кто-то защищать этот город от его же демонов. Не самая плохая работа для Риерты, скажу честно.

Тут он может ничего не рассказывать бывшему копперу.

Фрэнк вывел меня за оцепление, к каналу Шальных тоннелей. Водные трамваи уже не ходили, и до дома мне придется добираться на своих двоих через несколько районов, если только по пути не улыбнется удача в виде припозднившейся лодки.

– Я рад, что мы оказались на одной стороне сегодня, – сказал мне сержант на прощание и протянул руку. – И ты спас мою шкуру от поджаривания. Так что за мной должок. Будут проблемы, сообщи в Седьмой участок или Гарнизонную службу. Скажи, чтобы позвали сержанта Глиндре… Помогу чем смогу.