– Впрочем… – Он изысканно растягивал слова. Его голос был чувственным, и что-то в нем казалось странным. Едва заметный акцент напомнил о чем-то. – Мне страшно интересно, что это ты пытаешься сделать.

Я прищурилась; моя ярость победила панику. Я нашла изгиб его колена и вскинула ногу, чтобы размахнуться для жестокого…

Он с мрачной усмешкой отступил в сторону, избежав моего удара.

– Нет уж, спасибо.

Приглушенный звук, который я издала в его ладонь, был рожден чистейшей, незамутненной яростью.

Мрачный смешок раздался снова, на этот раз тише, но я ощутила его каждым дюймом спины и бедер.

– Ты злющее маленькое существо, правда?

Злющее? Маленькое? Существо?

Я не маленькая и не существо, но сейчас я действительно чувствовала все оттенки злости.

– А еще немного неблагодарное, – добавил он.

Его холодное дыхание коснулось моей щеки. Моей щеки. Воздух замер у меня в горле. Во время борьбы капюшон соскользнул назад, почти открыв мое лицо.

– Тебя бы убили прежде, чем ты смогла воплотить свою неразумную идею. Я спас тебе жизнь, а ты пытаешься меня ударить?

Я сжала кулаки и повернула голову. Он вдруг замер, прижавшись ко мне. Его тело излучало напряжение.

– Это все, Мадис? – донеслись снаружи туннеля слова женщины.

– Да, Кресса, – ответил глубокий, исполненный силы голос.

Бог и богиня. Я застыла рядом с моим пленителем.

– Пока что.

Два слова, произнесенные Крессой, сочились раздражением.

– Должно быть, мы уже близко, – сказал Мадис.

Спустя мгновение тишины снова заговорила Кресса:

– Тарик, ты знаешь, что с ними делать.

– Разумеется, – отозвался второй мужчина.

– Раз уж мы здесь, можем и поразвлечься, – заметил Мадис.

Поразвлечься? После того, как он убил младенца?

– Как хотите, – вымолвила богиня, и все стихло.

Их трое. Тарик. Мадис. Кресса. Я снова и снова повторяла эти имена, когда вокруг воцарилась тишина. Я не была с ними знакома и понятия не имела, к какому двору они принадлежали, но их имена я не забуду.

Держащий меня мужчина переступил с ноги на ногу, и его дыхание коснулось моей щеки.

– Если я уберу руку, обещаешь не делать глупостей, в том числе не кричать?

Я кивнула, прижавшись затылком к его груди. Крик никогда не был для меня способом решения проблем.

Он медлил.

– Мне кажется, что я об этом пожалею, – сказал он со вздохом, из-за чего я заскрежетала зубами. – Но, наверное, просто добавлю это в растущий список того, о чем жалею.

Он убрал руку от моего рта и опустил на мой подбородок, обхватив его пальцами. Я сделала глубокий вдох, стараясь игнорировать холод, исходящий от него, и стала ждать, когда он меня отпустит.

Он не отпускал.

– Ты собираешься идти за этими богами, – заявил он через мгновение. – Об этом ты думала?

Хороший вопрос, поскольку смертным запрещено вмешиваться в дела богов. Это считается оскорблением Первозданного, которому они служат. Но у меня был ответ.

– Они убили младенца.

Мгновение он молчал.

– Это не твое дело.

Я напряглась, услышав это.

– Убийство невинного ребенка должно волновать каждого.

– Ты так думаешь, – ответил он, и я нахмурилась. – Но это не так. Ты поняла, кто они, как только их увидела. Ты знала, что тебе следовало сделать.

Я знала, и мне было плевать.

– И ты также считаешь, что мы должны оставить тела там?

– Вряд ли они их оставили.

Когда боги убивали смертных, они оставляли тела, обычно в качестве предостережения. А если они их не оставили, то куда забрали? И зачем? Зачем они это сделали? Мог еще кто-нибудь быть в том доме?

Я подняла голову. Его рука последовала за моим движением.

– Так ты собираешься меня отпускать? – спросила я тихим голосом.