- Совсем тут без нормального князя одичали, - решили латники. – Надо приводить в разум.

Срубили большую ёлку и разнесли стволом, как тараном, ворота в щепки. Ворвались в деревню, а мужики с топорами и дубинами! И дерутся, как бешеные, сколько их ни убивай. Но куда им против викингов…

По идее сразу должны были все полечь или разбежаться, однако попытались организованно отступить от ворот вглубь улиц. Дружинники уже считали бой выигранным, осталось дожать!

Две сотни латников двумя колоннами втянулись на улицы. Проходят такие мимо избушки, тут бац! Распахивается низенькая дверь и выскакивает весьма сердитый Михайло Потапыч. Полтонны чистого зверства и ярости. Плюс когти и клыки. Первым же ударом ближайшему дружиннику свернул голову набок.

- Медведь! Медведь! – заорали дружинники.

А за первым мишкой второй и зять Эрика Бова с боевым топором. Воины-медведи в чём-то похожи на вепрей. У них тоже связь со своими зверями посредством тотемного духа. В бою в основном, так сказать, нейтрализуют человеческие преимущества неприятеля – перерубают древки копий, направляют зверей, не позволяют навалиться на них разом. Но есть и разница. Беры по-медвежьи звереют в схватке и яростью своей заражают, зажигают обычных воинов.

Дружинники не представляли себе, насколько тут одичали без нормального князя! У мужичков, откуда ни возьмись, появилось столько силушки! Столько отваги!

Пусть каждый викинг стоил пяти-семи ополченцев, мужики платили не торгуясь. Безумие массового побоища бесновалось в припадочном веселии на улочках деревни. Кругом кровь фонтанами, лязг топоров об доспехи, хрипы, яростные возгласы людей и рёв медведей…

При первом столкновении погибла сотня ополченцев, да во время основного побоища двести. Всего двадцать тотемных воинов даже со своими медведями сами бы не справились с тремя сотнями латников. И, в конце-то концов, это война. Война за свою землю.

***

И вот настало лето…

Первая хорошая летняя новость – детство у меня всё-таки было. Эта мысль появляется вскоре после выхода на работу. То есть начинаешь понимать, что раньше всё было детство.

И оно, сука, кончилось. Навсегда.

А это вторая новость, которой и положено быть э… менее хорошей, чем первая. Впрочем, совсем плохой её тоже не назовёшь. Например, на работу я езжу по-взрослому на своём мотоцикле. По-взрослому в смысле совершенно легально. Ну и пусть мне ещё нет восемнадцати лет, детям, вообще-то, разрешается кататься на велосипедах с моторчиками объёмом до 50 кубиков. Однако это всё же «детский» вариант, да и моторчик у меня значительно объёмнее.

Поэтому дед легализовал мой аппарат как специализированную инвалидную коляску. Колёса есть? Значит, может считаться коляской. Инвалид имеется? Даже со справкой. Поэтому коляска инвалидная. И никто, кроме данного конкретного инвалида, ей воспользоваться не сможет – седла ж нет – поэтому инвалидная коляска специализированная.

Забавно любоваться лицами полицейских, когда они останавливают меня для проверки документов.

Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия…

«Счастливого пути».

Я от них уже не бегаю – кто ж будет сам лишать себя такого представления? Тем более среди тягостных унылых будней. Вот почему дед не сделал меня курьером на инвалидной специализированной коляске?!

А так…

«Здравствуйте! Пакетик нужен»? - это непременно говорить каждому покупателю обязательно со счастливой улыбкой.

Улыбаться входит в мои обязанности. Вот где я получил возможность тренировать улыбку!

Улыбаюсь, значит, беру покупки с ленты. Весовые сначала на весы для проверки, с прочих сразу считать штрих-код… блин, опять не считывается, вводим вручную. Улыбаемся. И вежливо отвечаем на невежливые вопросы.