Я только хмыкнула. Мда, представляю, что там за внучок - отличник, спортсмен, комсомолец! Я хихикнула. Хотя не смешно все это. Если ему бедному некогда бабушку свою встретить, хотя бы, и помочь донести тяжеленные сумки. Но чужая семья - потемки, как говорила моя мама. Поэтому больше я вопросов не задавала. Молча, тащила торбы, раз уж сама вызвалась, краем уха слушала рассуждения пенсионерки по поводу тарифов ЖСК, о ценах на молочные продукты и качество медицины. Высказываться на эти темы не собиралась, так что только кивала и поддакивала.

Когда мы оказались у дверей ее квартиры, я готова была расплакаться от счастья. Руки нещадно болели, на пальцах остались вдавленные следы от ручек. Дверь распахнул парень под два метра ростом, накаченный, с модной стрижкой.

- Ба, чего так долго? - рявкнул любящий внучок, скользнув по мне равнодушным взглядом, - У меня режим!

- Аркашенька, - залебезила старушка, - в городе пробки жуткие! Сейчас я тебе быстренько приготовлю!

- Я на тренировку опоздаю! - проворчал Аркашенька.

Я сунула ему торбы. Но парень мгновенно опустил их на пол.

- Мне нельзя тяжести поднимать! - хмуро оповестили меня.

- Спасибо тебе большое, деточка! - вспомнила обо мне бабулька.

- Да не за что, - улыбнулась я ей и поспешила вниз по лестнице.

Пусть они там сами разбираются! Но меня воротило от подобных экземпляров. Сидит на шее у бабушки, еще и помощи ей никакой! Достанется же такое сокровище кому-то!

Все еще негодуя по этому поводу, шла по тропинке к своему общежитию, как вновь ощутила на себе чей-то взгляд.

- Все, пора лечиться, - прошипела сама себе, кутаясь в плащ и прибавляя ходу.

Когда уже до входа в нашу общагу оставалось метров сто, я отчетливо услышала позади себя шаги.   

    С трудом поборов желание броситься со всех ног к дверям, резко обернулась.

- Ты? - не поверила я своим глазам.

Изумлению моему не было предела.

- Привет! - одарили меня улыбкой.

Я не ответила. Развернулась на каблуках и все-таки прибавила ходу.

- Рианна!

Остановилась. Перевела взгляд на чужую руку, сжимавшую мое предплечье.

- Руки убери! - прошипела я, выдергивая локоть.

- Послушай...

- Алекс! - оборвала я его, - Я не хочу с тобой разговаривать! Я не хочу тебя видеть! Я знать тебя не хочу!

По мере того, как я говорила, голос набирал обороты и в конце сорвался на крик.

Лицо моего бывшего жениха исказилось от боли, промелькнувшей на нем. Меня кольнула жалость, но я мысленно дала себе за это затрещину. Сейчас я смотрела в его голубые глаза и не чувствовала ничего, кроме раздражения. Алекс улыбнулся той самой, моей любимой хулиганской улыбкой, от которой у меня всегда подгибались коленки. Я напряженно прислушивалась к себе. Ничего! Ничего я не чувствовала, глядя на человека, за которого совсем недавно собиралась выйти замуж.

- Я хочу поговорить, - проникновенно проговорил он. - Пожалуйста!

- Ты мне уже все сказал! Мог бы не утруждаться! Отпусти! Мне некогда!

- Я не отниму у тебя много времени. Ну, неужели я не заслужил чуточку твоего внимания? После всего, что между нами было!

Вот тут он задел меня за живое! Не знаю, какой бес в меня вселился, но я подскочила к своему бывшему, привстала на носочки, чтобы хоть немного сравнять разницу в росте, и зашипела разъяренной кошкой:

- А я думала, что после всего, что между нами было, ты не будешь слать мне эс-эм-эс сообщение, что никогда меня не любил и хочешь «умереть от любви» на какой-то кукле размалеванной!

Вот выпалила все это, и на душе стало легче. Как будто и не было тех дне и ночей черной тоски и желания умереть. Сейчас я четко осознала, что не смогу простить его никогда, что больше не люблю человека, предавшего меня.