Казалось Сенару, что говорит он уже целую вечность. Так долго, что собственный язык его, совсем чужим ставший, закрутится вот-вот во рту да изогнется по-змеиному, а слова и вовсе сами по себе покатятся, зазвенят по полу монетками. Старик даже картинку эту живо представлять начал, почти монетки ловить приготовился, когда Огнезор убрал вдруг руку, позволив всё-таки замолчать.

«Вот странно! Тихо-то как стало!» – удивился он в первый миг, непонимающим взглядом обшарив темную комнату и юношу в маске – неожиданно сгорбившегося, с устало потухшим взглядом, с тяжело опущенными, дрожащими кончиками сжатых губ…

– Ты… хоть представляешь, идиот упрямый, как это… гадко? – Голос Огнезора походил на шипение.

– Ох, прости, что причинил тебе неудобства! – все еще задыхаясь, вызверился Сенар. Теперь, когда ужас почти прошел, дикая ярость переполняла его. – Я не преступник и не пленный! Ты не имел права проделывать… такое!

– Ах, конечно, господин бывший охотник! – ядовито выплюнул юноша. – Если тебя что-то не устраивает, можешь написать жалобу в Имперскую канцелярию! То-то посмеются они, читая!

Старик открыл было рот для ответа – но тут же захлопнул. Проклятый мальчишка прав: его гнев совершенно бессилен! Гильдия живет лишь по своим собственным законам, и единственное, что тут можно сделать, – не попадаться на ее пути…

– Но, знаешь ли, – словно угадывая его мысли, уже спокойно заметил Огнезор, – у меня есть нечто, очень даже способное тебя утешить!

Сенар уставился на пожелтевший свиток, извлеченный из-под плаща темным мастером, с плохо скрываемым недоверием.

– Что это?

– Твой «договор» с Гильдией, – обворожительно улыбнулся юноша. – Жизнь за определенные услуги, так, кажется? Думаю, твой долг теперь выплачен сполна…

– Ты хотел сказать, что я исчерпал свою полезность и Гильдии больше без надобности, – саркастически поправил старик.

– Можно и так, если тебе больше нравится, – равнодушно пожал плечами темный мастер. – Не думаю, что ты откажешься от такого подарка из-за тонкостей определения. Забирай – и люди Гильдии тебя больше не побеспокоят.

– А как насчет той, за которой ты охотишься? – приняв свиток, с внезапно нахлынувшей горечью проговорил старик. – Слухи расходятся быстро, а я не такой дурак, как ты мог подумать…

– Тогда ты должен понимать, что это вовсе не твое дело! – холодно отрезал Огнезор.

– Она ведь не заслужила такого! – почему-то продолжал упорствовать охотник. – Глупая девчонка, лишь чересчур хорошо выполнившая свою работу… Да она не знала даже, что ворует!

– Уж не пытаешься ли ты воззвать к моей совести? – едко перебил его мастер. – Разве ты не слышал: «Ни совести, ни души – только маска и путь Проклятого Бога»? Тебе надо чаще внимать менестрелям!..

Сенар поник и будто еще сильнее постарел. Повисло молчание.

Больше на него не взглянув, Огнезор шагнул к окну – похоже, спешил покинуть комнату излюбленным своим способом.

Но остановился на миг, словно колеблясь, и почти неслышно прошептал:

– Единственное, что я могу обещать, – это честный поединок. Как знать, может, это даст ей шанс.

– Другим не давало, – буркнул старик, но собеседник его уже давно растворился в ночных тенях.

Рассвет застал Огнезора в дороге. Всю ночь он понукал своего Стрелокрыла, наслаждаясь скачкой, подставляя лицо встречному ветру, очищая разум от болезненной сумятицы, оставшейся после Крама. Первые лучи солнца осветили шпили Небесного города на горизонте, и уже через час копыта Стрелокрыла бодро выцокивали по булыжной мостовой, привлекая внимание сонных караульных и недовольных дворников.