– Я всё сделаю. Хочу напомнить, что покупки, сделанные в течение последнего месяца, по законам Фландрии можно аннулировать. – Гомельский даже для приличия не скрывал своей радости.

– Делайте всё, что считаете нужным, – сказал я и отключился.

– Ты не посмеешь, – проговорила мать, сжав кулаки.

– Я уже это сделал. Хочешь жить как раньше? Возвращайся сюда и живи со мной, если, конечно, всё ещё считаешь себя моей семьёй. Кормить и купать в роскоши незнакомого мне мужика я больше не собираюсь. Тем более что купленного тобой хватит на всю оставшуюся жизнь, – отрезал я. Перегнул ли я палку? Нет. Это нужно было сделать уже давно.

– Дима, прости, что отвлекаю, – в гостиную заглянула Ванда и окликнула меня, не глядя на мою мать. – Тебе звонит Рома. Мы сейчас в библиотеке, так что, если хочешь поговорить с ним наедине, то…

– Я понял, Ванда. – Ответив подруге я повернулся к матери. – Это очень важный звонок, который я не могу проигнорировать, благодаря тебе и твоей неприязни ко всему, что касалось моего отца. Да, можешь смело уезжать, считай, что я с тобой попрощался, – бросил я застывшей на одном месте матери и вышел из гостиной, направляясь в библиотеку.

Я не собирался идти в кабинет или в какую-нибудь другую комнату, чтобы поговорить с Ромкой, а потом пересказывать наш разговор несколько раз. Поэтому направился прямиком в библиотеку. Ванда зашла следом за мной и аккуратно прикрыла дверь. После чего встала рядом с Егором, который на одном из столов что-то чертил на листе бумаги. Рокотов с остальными волками стояли в стороне, негромко переговариваясь. Как только я вошёл, разговоры сразу стихли.

– А где Громов? – обведя всех напряженным взглядом, поинтересовался я.

– Отбыл по важным делам. Он не знал, сколько продлится твоя встреча с матерью и решил больше не задерживаться, – ответил за всех Эдуард. Он как обычно стоял возле окна, заложив за спину руки. Стоял очень прямо, гордо вскинув голову. – Судя по всему, разговор у вас не задался.

– Зато мы всё наконец выяснили без недомолвок и увиливаний, – я направился к столу, на котором стоял телефон.

Чувствовал ли я что-то большее, чем обиду? Нет, вряд ли. Меня даже совесть не мучила за то, что я так поступил. Что это? Взрослею? Или уже свыкся с тем, что она больше не является частью моей жизни? А ведь если разобраться, то и не являлась никогда. Рядом всегда были Саша и крёстный. Мать появлялась периодически. Она даже не интересовалась, где я пропадал целыми днями, когда связался с бандой Быка. Даже Громова это больше интересовало, чем её.

– Хочу напомнить, Дмитрий Александрович, что вас на линии ожидает господин Гаранин. – В библиотеку совершенно бесшумно зашёл дворецкий, отвлекая меня от размышлений. – Вас соединить здесь или вы пройдёте в кабинет, и звонок перевести туда? – Николай подошёл к столу, у которого я стоял, снял трубку и нажал пару кнопок.

Телефоны все в доме были новенькие и присутствовали теперь во всех комнатах. И даже номера имели разные, чтобы не создавать путаницы и избегать подслушивания. Так что в разбитой в хлам гостиной внезапно обнаружился ещё один плюс.

– Здесь конечно. Я же не просто так сюда пришёл, – я забрал трубку и нажал на вызов, тут же переключаясь на громкий звук. – Рома?

– Привет, Дим, – по библиотеке разлетелся знакомый голос. Правда, мне показалось, что голос был каким-то чересчур спокойным. Я даже удивился. Никогда не думал, что Гаранин может быть настолько отстранённым, даже холодным. Ему же всегда «б-з-з» в одном месте жить спокойно не даёт. – Я могу поблагодарить тебя за подарок?