– Но как?

– Стазис. Временный. Сейчас уже нет. А еще Эдуард истинный оборотень, что бы это ни значило, – сдал я Эда с потрохами. – Я могу уже пойти спать? Или мне опять размещением заниматься?

– Иди, я сам устрою полковника, и мы переговорим с ним о твоём дальнейшем расписании. К тому же нужно рассчитывать на то, что заниматься придётся не с одним учеником, а с тремя. Вы здесь один без команды? – Эдуард слитным, плавным движением поднялся из кресла и подошёл к полковнику.

– Пока да. Я слышал, что произошло в школе, и решил удостовериться…

– Господа, если вы не возражаете, я пойду заниматься делами его высочества, – перебил полковника Гомельский. Я даже не стал спрашивать, зачем он вообще приходил. Если он мне не предоставил кучу документов на подпись сразу, то ничего страшного на самом деле не произошло.

Все, включая меня, кивнули, и поверенный отбыл, не забывая захватить с собой сумку с драгоценностями.

– Так я пойду? – я ещё раз решил уточнить этот момент.

– Иди, – махнул рукой Эд.

И я быстро вышел из гостиной, чтобы они не успели опомниться и не загрузили меня чем-нибудь прямо сейчас.

Дойдя до своей комнаты, я стянул через голову колючий мешок, швырнул его на пол и направился в душ, где долго стоял под горячей водой. Не так я представлял себе возвращение домой, но… Всё-таки так гораздо лучше, чем невыносимое, отравляющее саму душу одиночество.

Надо бы матери самому позвонить. Она связывалась со мной накануне праздников, но разговор у нас с ней почему-то не клеился. Решили поговорить потом. Но телефон затерялся где-то в глубинах разрушенной Школы, или в поместье Демидовых забыл. Я уже и не вспомню, где потерял трубку. Нужно новый купить.

Недодумав эту мысль, я сдёрнул покрывало и как был голым, так и растянулся на чистых простынях, проваливаясь в долгожданный сон.

Проснулся я когда мне на лицо посыпалась штукатурка. Открыв глаза, уставился в потолок и как-то отстранённо подумал, что родители чисто интуитивно поставили мою кровать под несущую балку. Ну не могли же они знать, что именно эта проклятая балка по всё той же счастливой случайности останется на месте, в то время, когда всё, что было за ней, будет очень медленно падать по обе стороны от моей кровати. Последнее, что в тот момент я помнил, это летящий прямо мне в голову обломок камня, а потом наступила темнота.

Очнулся я оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

– Ты живой? Дима, открой глаза и скажи мне, что ты живой.

– Да, хотя ты прилагаешь все возможные усилия для того, чтобы исправить это досадное недоразумение, – я опознал голос Эдуарда и отвечал, не открывая глаз.

– Хвала Прекраснейшей! – простонал мой дядюшка, повышая голос.

Я открыл глаза. Да, с потолком в этой комнате было гораздо лучше. С ним я хотя бы крышу изнутри никогда не видел. Пыль всё ещё клубилась и чувствуется мне, она ещё не скоро осядет. Но совершенно неожиданно для меня пошёл небольшой дождь со снегом. Он с каждой секундой всё больше сбивал пыль. Так что буквально через минуту-другую обзор в комнате начал понемногу восстанавливаться. Я же снова задрал голову и увидел прямо над собой не только внутреннюю поверхность крыши, но и кусок неба.

Мне было неуютно находиться голым под холодными каплями, хоть они и были довольно редкими. Вздохнув, я укутался в покрывало. Идти куда-то было безумно лень, так что я не торопился покинуть свою комнату или начать звать кого-нибудь на помощь, хотя бы Николая.

– У меня сейчас только один вопрос, и только ты на него можешь мне ответить. Спрошу один раз и медленно: почему на меня упал потолок? – произнеся это, я пристально посмотрел на Эда.