– А меня одного волнует вопрос, почему библиотека вообще начала рушиться? – раздавшийся с кровати ехидный голос заставил меня заскрипеть зубами. Вот зачем я, спрашивается, его таскал на себе и лечил? Свинья неблагодарная.

– А меня одного волнует, зачем твой папаша притащил тебя к моему отцу? Похвастаться, что ли, захотел своими достижениями? – прошипел я, косясь на Романа.

– Он просто хотел, чтобы я всё подтвердил, – тихо ответил Рома и уставился в стену.

– Подтвердил что? Что я на него Гвэйна натравил? – он кивнул.

– Он решил, что я тоже причастен к нападению на него, потому что не сделал ничего, чтобы оттащить Гвэйна, – еле слышно добавил он и замолчал.

– Кстати, о Гвэйне, – Александр снова повернулся к Демидову, немного разряжая обстановку. – Леопольд, помоги Роману дойти до его комнаты, мне нужно поговорить с сыном. Я позже к вам присоединюсь.

Лео кивнул, стащил вяло сопротивляющегося Рому с кровати, и они направились к двери. Саша же присел на кровать, и я понял, что пришло время серьёзного разговора.

– Дима, я знаю, что не был идеальным отцом, но поверь, я старался. – Тихо проговорил он. – Я старался как никогда в своей жизни. В первый год я постоянно задавал себе вопрос: как Казимир посмел оставить вас одних в этом мире, где вокруг рано или поздно начнут кружить стаи акул, вроде меня, – он невесело усмехнулся.

– Видимо, его родительский инстинкт умер гораздо раньше, чем он. А если верить маме – то вообще не рождался, – я вздохнул и сел рядом с ним.

– Когда мы с Анной поженились, у меня внезапно появилось то, ради чего стоит жить – настоящая Семья. Ты знаешь, что твои предки никогда не назывались Родом, как принято с очень древних времён. Лазаревы всегда называли свой клан, или что это было, Семьёй. Они, как никто другой, понимали значение этого слова. Казимир, видимо, был исключением, той самой паршивой овцой, – он замолчал, глядя куда-то вдаль. Но тут случилось нечто странное, Гвэйн прополз по кровати и положил голову ему на колени, преданно заглядывая в лицо. Ну вот, ещё один поклонник у Александра Наумова образовался. Почему он так странно реагирует на любые упоминания о Лазаревых? – Ты рос, взрослел. Проблема заключалась в том, что ты Тёмный. Уже практически не осталось тех, кто знает, как правильно воспитывать тёмного мага, но я старался. По крупицам собирал то, что ещё осталось, но этого было мало. Собственно, поэтому я и не возражал, когда Вячеслав забрал тебя в свою школу.

Я никогда не стану говорить отцу, как надо правильно воспитывать тёмных магов. У меня есть тот, кто отлично это знает, и мне Гришки за глаза хватит. А Саша тем временем продолжил говорить.

– Род Наумовых принадлежит к аристократии Фландрии. Мы не последние по знатности и происхождению, хотя никогда не служили Императору. Вместе с майоратом в мои руки упал и семейный бизнес. Моих знаний и титула хватило, чтобы приумножать доставшееся мне наследство. У меня не было цели в жизни, и единственное, что я делал и к чему шёл, часто по головам – это увеличение капитала. Меня так воспитывали. Я не слишком сильный маг, но я – эриль, а это дисциплинирует, чтоб ты знал. А ещё я всегда интересовался Тёмными: их наследием, их поделками, артефактами, – Саша невесело улыбнулся. – Я привык получать всё, что захочу. Ты знаешь, что я приехал в Россию, чтобы заполучить дом, абсолютно целый и не имевший по моим данным других владельцев, кроме Лазаревых?

– Почему-то ты не делился этой информацией со мной за семейными ужинами, – я посмотрел на него с восторгом. Он Гришке точно бы понравился. Но, что же это получается, Саша приехал, чтобы оставить нас с матерью без крыши над головой?