Кости и плоть конечностей, броня на них растворилась, растеклись эбонитовой пленочкой по поверхности.

Человек не обратил внимания на странное, похожее на стекло вещество и пополз дальше, пока не уперся в скошенный край раздатчика. Перевернувшись на спину он увидел поручни. Зачем они нужны? Держаться, когда нет сил? Но поручни тянулись вдоль всего края раздатчика. С одного края стену разворотил удар ракеты. Пространство вокруг посекло осколками. Вперемешку со стальными шариками лежали биологические осколки. Просто прах. Ничего больше.

Вокруг этого участка ползали слизни, привлеченные кусками плоти. Они выползли из канализации, утратив страх. Ведь даже у беспозвоночных что-то там есть. Какая-то мыслишка.

К счастью, ничего крупнее и опаснее здесь не водится. Ну. Пауки. А их жвалы сейчас опасны для тонкой кожи выжившего. Их яд способен вызвать аллергию. Или что хуже.

Бессмысленно об этом думать. Глоток воды в бесконечной дали, за горизонтом восприятия. Нос утонул в море запахов, заставляя голову пульсировать от изнеможения.

Рот не закрывался, а губы потрескались. Крови не было. Слишком она вязкая. Сердце бешено стучало, грозя сорваться в пропасть. Нагрузка невероятная, вызывающая гулкую боль в груди.

Человек не мог подняться, но хотел вскочить, бежать. Осталось ведь немного – перевалить через провал и сунуть голову под… раздатчик? Реальность заменилась образом из воображения. Пластиковый сосок, готовый исторгнуть жидкость. Человек будет пить ее бесконечно, пока в животе не забулькает.

Он находился там, за границей раздатчика. Человек приподнялся, ухватился ослабевшими пальцами за поручень. Холодный метал был скользким, обжег пальцы. Ухватиться за трубу не удалось. Человек перевалился и на локтях пополз к дыре в стене.

Яма оказалась неглубокой, но заполненной обломками. По острым, режущим камням человек прополз внутрь, оставляя за собой обрывки хламиды, кожи. Из кармашков сыпались пищевые батончики. Громоздкое оружие глухо билось о камни, застревало, вклиниваясь в обломки.

Перевязь не выдержала и лопнула. Лучевик остался лежать среди обломков.

Взобравшись на выступ из обломков, человек перевалился в узкое пространство кафетерия. Здесь не было плит, только подогреватели, что поддерживали температуру в бидонах с пищей. Смятые емкости разнесло взрывом, от них воняло тухлятиной. Паста высохла и покрылась белесой корочкой, что высовывала споровые нити из пробоин в бидонах.

Часть емкостей уцелела, оставалась закрытой. Они не обеспечивали герметичности, уже не подогревались. Ни температура, ни ее отсутствие не могли остановить работу гнилостных бактерий.

В стойках имелись различные ящики, человек принялся их осматривать. Внутри имелись банки, емкости. Большинство разбитые, вздувшиеся. Но ему повезло. Несколько алюминиевых банок уцелели. Лишь слегка смяло их от взрыва.

Внутри, в сосуде находился сладкий, шипящий напиток. Очередная пытка. Жидкость с шипением вырвалась из открытой банки и разбрызгалась вокруг. Зато большая часть газа вышла и не могла повредить внутренностям. Человек слизал образовавшуюся лужицу. Откинулся на наслаждении.

Жажду это едва ли утолило. Но само ощущение блаженства подарило мгновения отдыха и забвения. Это не был болезненный обморок. Просто нега после долгой, утомительной дороги.

Бесконечно долго, приходя в себя, вновь утопая в беспамятстве, человек обшаривал ящики, находил припасы. Ему удалось утолить жажду. Без спешки. Что спасло его от ужасной, мучительной смерти. В животе не булькало. Желудок уцелел, а не раздулся и не лопнул от выходящей из жидкости углекислоты.