– Поранишься, – предостерегла она.

– Я не боюсь боли.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Тогда дай мне шанс узнать.

– Элиар…

– Да, ты права: я воин, – настойчиво повторил эльф. – Но я хорошо знаю, что пылящийся в ножнах меч бесполезен. Он не принесет миру то, что в него заложено, а ваши боги порицают это. Они говорят, что каждый нужен для выполнения своей задачи: ты, я… даже Проклятый лес. Бел, каждому клинку нужна твердая рука. А еще возможность хотя бы раз спеть песнь смерти. Или жизни.

– Ты не понимаешь…

– Так объясни. Я пришел, чтобы понять.

Белка тяжело вздохнула и неловким жестом подтянула ноги к груди, словно хотела от чего-то защититься. Обняла колени руками и ненадолго замерла, прикрыв глаза. Но от этого простого, какого-то детского движения аура угрозы, так внезапно появившаяся несколько минут назад, неожиданно растаяла. А рядом с эльфом осталась лишь теплая ночь, волнующая тишина на пустом полигоне и очень красивая девушка, которую он разглядел только вчера. Но которая, он знал, больше никогда не уйдет из его мыслей.

– Белка…

Она грустно покачала головой.

– А ты настойчив, Элиар.

– Да, мне говорили, – мягко улыбнулся эльф.

– Не боишься ошибиться в выборе?

Он словно не услышал. И даже сейчас не уставал краешком глаза любоваться на ее точеный профиль. Как же он пропустил такую жемчужину? Почему не задумался раньше, когда сердце впервые дрогнуло? Почему не смог увидеть очевидного? Эти волшебные радужки, эти точеные скулы, мягкие губы, созданные для того, чтобы дарить наслаждение?

– Неужели тебе никогда не хотелось иной жизни? – хрипло спросил эльф. – Не хотелось уйти от войны? От крови? Ты рискуешь здесь каждый день, рвешься в самую гущу и совсем не дорожишь собой… Зачем, Белик? Зачем, если ты могла… мог бы быть счастлив?

– Это не тебе решать.

– Возможно. Но тридцать лет – немалый срок для человека, а ты тратишь лучшие годы в Серых пределах вместо того, чтобы наслаждаться жизнью рядом с теми, кто тебе дорог.

– Все, кто мне дорог, рядом, – тихо ответила Белка. – Они всегда со мной. И только им я верю: Траш, Каррашик…

– Я не об этом, – мягко прервал ее светлый. – Неужто за два десятилетия… ну ладно, за одно, после того как ты повзрослела… тебе не встретился человек, с которым захотелось бы иной судьбы? Другой жизни? Мира? Радости? Любви, наконец! Неужели никто не смог стать тебе ровней? Никто не был достоин? Белик?

Она медленно повернулась и словно в первый раз оглядела эльфа с ног до головы. А что? Хорош собой. Да что там – красавец! Строен. Смел. Силен. Ветер игриво развевает шелковые золотистые пряди. Зеленые глаза смотрят с неподдельным интересом и затаенной надеждой…

Белка насмешливо фыркнула.

– Ты себя, что ли, предлагаешь?

– А чем я плох? – ничуть не смутился Элиар.

Она только вздохнула. Скажи кому, что высокородный эльф предлагает себя сам… И ведь он искренен сейчас. Все они искренни. Да только зря все это. И он распинается тоже зря.

– И почему с вами так сложно? – Белка устало потерла виски. – Почему надо сперва от души врезать, чтобы вы наконец поняли, что ко мне не стоит приближаться? Почему до мужчин только через тумаки доходит, что мое присутствие рядом не означает непременного согласия?

Она тяжело вздохнула и прошептала:

– Десять лет… Десять проклятых лет вы треплете мне нервы. Целых десять лет не желаете признать, что не способны мне помочь. Неужели это так сложно – оставить меня в покое?! Я сделал все, чтобы этого не повторялось. Ношу исключительно мужскую одежду. Я ни знаком, ни жестом стараюсь не напоминать вам о правде. И столько времени валяю дурака, чтобы вы запомнили, насколько хорошо и больно я могу ударить! Я злю вас, бешу, довожу до последней грани, чтобы никто не почувствовал лишнего. Но вы как паутина: липнете и липнете, без конца и края…