Все, что я уловила, – лишь тихое, практически неслышимое за звуком капель мерное постукивание ботинок по цементу и шелест переворачиваемых страниц…

Я пошла по большой дуге вокруг шкафчиков, ступая как можно бесшумнее, и нырнула за угол – в другой длинный ряд, поблескивающий серебристым металлом.

Сидевший на скамейке с папкой в руках Коул даже не посмотрел на меня. Прежде чем он перевернул страницу, я успела заметить знакомую схему электрического забора Термонд.

– …Каледония была такой же большой, как ты думаешь?

Каждая мышца спины напряглась, заставляя меня выпрямиться, хотя одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы захотеть провалиться сквозь землю. Руки мои сжались в кулаки, и я глубоко вздохнула.

– Нет, – ответила я, – Каледония была меньше. Под нее переделали старую начальную школу. Но некоторые детали совпадают.

Парень рассеянно кивнул.

– Термонд, детка, – проговорил он, ткнув в папку пальцем. – Пару лет назад я видел первые эскизы, но без деталей. Наши агенты, которые находились поблизости, не увидели и половины этой фигни – даже Коннор.

Я осталась стоять у шкафчиков, ожидая, пока он уйдет.

– Сегодня на собрании Албан раздал эти копии старшему персоналу, – объяснил Коул. – Кейт отпросилась с половины. Есть идеи почему?

Я промолчала. По правде говоря, у меня были кое-какие соображения. Кейт не один месяц пыталась помешать мне это сделать. Пришлось подсунуть папку Албану, когда ее не было рядом.

– А я-то думал, ты – телепат, – со слабым смешком заметил парень.

Когда Коул поднялся, я видела, как напряглись от боли его мышцы. Парень молча кивнул в сторону душа.

Мы вошли в одну из кабинок, и брат Лиама неожиданно задернул за нами дешевую пластиковую шторку. Колечки заскрежетали по металлической трубке, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности и прижаться спиной к цементной стене. Внутри было очень тесно. И когда Коул перегнулся через меня, чтобы включить душ на полную мощность, его лицо в синяках оказалось так близко от моего, что мне стало совсем не по себе.

– Что ты делаешь? – возмутилась я, пытаясь протиснуться мимо него наружу. Однако парень схватил меня за плечо, удерживая рядом с собой под струей. Когда Коул наконец заговорил, мы успели промокнуть насквозь.

– Душ – единственное место в Штабе, где не ведется запись. Не хочу рисковать – камеры в комнатах могут увековечить наш маленький разговор.

– Мне совершенно нечего тебе сказать, – заявила я, вырываясь.

– А мне надо многое рассказать тебе. – Коул вытянул обе руки, чтобы меня остановить, и чуть не потерял равновесие.

Нетвердо стоящий на ногах, еще не полностью восстановивший силы, уставший – парень казался легкой целью. Я протаранила его плечом, но, должно быть, план побега был написан у меня на лице. Коул поймал мою руку и выкрутил ее – загудели мышцы, затрещали суставы. Его кожа была горячей, словно парень хотел заразить меня огнем, полыхающим в его крови.

«Он – один из них, он – один из них, он – один из них…»

– Успокойся! – рявкнул Коул, хорошенько меня встряхнув. – Возьми себя в руки! Не собираюсь я ничего тебе делать! Просто хочу поговорить о Лиаме!

Коул ослабил железную хватку, потом, подняв руки, отступил назад. Повернувшись к нему, я все еще тяжело дышала. Вода служила надежной границей, которую ни один из нас не решался пересечь. Пар, клубившийся вокруг промокших кроссовок, поднялся до коленей, и вот я уже проталкиваю в легкие горячий влажный воздух.

– О каком Лиаме? – придя в себя, поинтересовалась я.

Парень наградил меня раздраженным взглядом, и я поняла, что игры кончились.