Они не стали отказываться, и каждый взял себе по кругляшу. А потом Флут поведал сказку, а может, миф, а возможно – истинную правду.

Давным-давно в космосе блуждало существо. По меркам Вселенной – крошечное, а по нашим – с целый мир. Из спины пробивались острые каменные шипы, на брюхе росла зеленая шерсть, а кровь была прозрачной и соленой. Существо походило на все и ни на что. Если разглядывать его по частям, то понимаешь: спина – горная гряда, живот – бескрайние луга, кровеносная система – сеть рек и озер. Правый глаз, ослепительно белый, – Солнце, левый, темный, как ночь, – Луна. Существо бродило от звезды к звезде, убегало от черных дыр, пряталось в туманностях. Но однажды повстречало огненную комету с длинным хвостом, переливающимся, как сотни солнц: красных, белых, желтых, коричневых и черных. Любовь вспыхнула в сердце создания. Оно бросилось вдогонку за кометой, но та ускользала, заигрывая. Бесконечно долго преследовало существо красавицу, а она дразнила: то подпускала ближе, то вновь убегала. Все быстрее и быстрее, разгоняясь и разгораясь, мчались они по космосу. Наконец, создание догнало комету и заключило в объятья. И тут же вспыхнуло от боли – ведь любовь редко обходится без страданий. Из гор потекла огненная лава, кровь забурлила и превратилась в пар, трава побурела и стала бесплодной землей. Глаза выкатились из глазниц и повисли на небе луной и солнцем. Существо скорчилось, замерло и навсегда уснуло. Так возник Скарамунт, мир Черной Луны. А комета помчалась прочь, такая же легкомысленная, как и раньше. С тех пор по Скарамунту бродили дети существа и кометы – первые жители края.

Катя с интересом выслушала истории Флута. Затем начались бесконечные разговоры: дядя Дима расспрашивал Флута, а того интересовало все из их мира. Казалось, язык отвалится отвечать. Наконец, Флут утолил любопытство насчет их мира, и пришел черед рассказывать истории о себе. Паук-секретарь залез на краешек стола и держал в ногах перо и бумагу. Катя первой о себе рассказала, сама от себя не ожидала, а паук записал каждое слово. Видимо, лампа вызывала на откровенность. Слишком большую откровенность, потому что иначе она бы постаралась смягчить, представить себя в более выгодном свете. Затем выслушали Игоря, а под конец – дядю Диму.

Дмитрий Иванович или, как его звали друзья еще со школы, Хирург, злился – Аня снова завела разговор о детях. Мол, ей давно не шестнадцать, подруги все замужем и родили по второму ребенку, а она все ждет, когда он созреет. Сдалось ей это замужество и дети! Ну, не готов он и не хочет. Может, и не решится никогда. Так хорошо жили, и вот получите – придется расстаться, видимо. Хирург резко встал из-за стола, оставив недоеденным ужин, аппетит совсем пропал. Аня осталась на кухне, с шумом убирала посуду – так она выражала недовольство. Потом придет в комнату, сядет на край дивана и уставится выжидающе. А он начнет беситься, что она – как все бабы. А ведь так замечательно все начиналось.

В больницу ее привезли на «Скорой» с приступом аппендицита. Саму операцию, как и Аню, Хирург не помнил – в тот день в операционную пациенты поступали сплошным потоком. К концу смены он и собственное имя бы не произнес. А утром, когда хочется только одного – свалиться и заснуть, – обход палат. Вот тут-то он и разглядел Аню. Она лежала возле окна и вроде бы дремала. Но когда подошел, она посмотрела на него, и Хирурга словно водой окатило. Точно два осколка неба попали в ее глаза. Потом ему долго мерещилось, что в лазури просверлили бесконечные дыры, когда позаимствовали синь для Ани. Хирург оробел и севшим голосом поинтересовался самочувствием. Аня прикрыла глаза и тихо ответила, что все нормально. И с того момента Хирург пропал, влюбился, как подросток. Он злился на самого себя, но все тянул и тянул с выпиской, пока Аня не сказала, что уходит под расписку. И тогда Хирургу ничего не оставалось, как пригласить ее на свидание.