Значит, и впрямь дело, в которое пытаются втянуть Гриса Гато, окрашено в омерзительные политические цвета. И хотя они омерзительные для Гриса, но куда от них деваться? Их не закрасишь ни в какой другой цвет. Да и для чего их закрашивать? Ведь наверняка это еще и денежные дела. А у Гриса Гато с деньгами туго, поистратился он за минувшие годы, разлетелись в разные стороны те богатства, которые ему удалось вывезти в свое время из Венесуэлы. Разлетелись – будто бы их никогда и не было.

А из всего этого следовал вывод: Грис Гато поедет по тому адресу, который назвал ему Сэм. И ровно в восемнадцать ноль-ноль он будет на месте, потому что он по-прежнему все тот же Грис Гато, который никогда и никуда не опаздывает.

Но даже не в этом было дело, он просто не мог отказаться от такого предложения ни под каким видом. Отказ означал бы для него верную смерть – это Грис Гато прекрасно понимал. Не для того о нем помнили столько лет, чтобы простить его отказ. Если бы он отказался, его бы просто убрали, как ненужный мусор, который валяется под ногами. Как мусор, которому известны кое-какие тайны, о которых никому лишнему знать не положено…

Примерно в это же самое время такое же предложение получил и Паррандеро, правда, не по телефону – Сэм не смог застать Паррандеро дома, хотя и звонил ему несколько раз. Он разыскал Паррандеро в одном из дешевых частных санаториев – Паррандеро лечил здесь свои застарелые раны, которые с годами начали его беспокоить все чаще. На шикарный санаторий у него не хватало денег.

– Ну, разве этот убогий пансионат – место для птицы такого полета, как Паррандеро? – такими словами приветствовал его Сэм. – По большому счету жалкое это зрелище! Недостойное! Нелогичное!

– Мои высокие полеты – в прошлом, – ответил Паррандеро. – С такой-то жизнью как бы и вовсе не уйти в штопор. Во всем приходится экономить. А лечиться надо.

– Что-то серьезное? – изобразил Сэм участливость.

– Старые раны, – нехотя ответил Паррандеро. – Скажем, то самое плечо, которое когда-то прострелил мне Луис Верде. Помнишь такого?

На это Сэм ничего не сказал, лишь нетерпеливо поморщился.

– А ты постарел, – заметил Паррандеро. – Пополнел, облысел. Хорошая у тебя жизнь, как я понимаю, спокойная… Не спрашиваю, как ты меня нашел. Спрошу другое – зачем я тебе понадобился?

– Не одному мне, – ответил Сэм. – Нам – так будет правильнее.

– Ну, вам…

– Есть дело, – коротко сказал Сэм. – Большое дело, серьезное. И если все сладится, то и денежное. Будешь лечить свои старые раны не в этом убожестве, а в самых лучших санаториях. Ну и к этому всякие иные удовольствия, которые можно купить за деньги. Не такие уж мы с тобой и старые, если вдуматься. А деньги – они и вовсе молодят. Особенно большие деньги.

– Говори короче, – буркнул Паррандеро. – Что за дело? И что требуется от меня?

– Не здесь, – сказал Сэм. – И не сейчас. Запоминай адрес. Там тебе нужно быть сегодня ровно в восемнадцать ноль-ноль. Есть на чем добраться?

– Ну, не такой уж я бедняк, чтобы ходить пешком, – на лице Паррандеро появился хорошо знакомый Сэму оскал.

Впрочем, не совсем такой. Правая сторона лица у Паррандеро оставалась неподвижной, скалился лишь левый угол губ.

– Эге! – покачал головой Сэм.

– Это неважно, – понял его Паррандеро. – Я пока еще больше жив, чем мертв. Так, значит, ровно в восемнадцать ноль-ноль? Ждите, буду.

В назначенное место Грис Гато и Паррандеро прибыли практически одновременно. Некогда они, конечно, слышали друг о друге, но видеться им не доводилось. Да и зачем им было видеться? Хищники такого калибра обычно встречаются для того, чтобы вцепиться друг другу в горло. А Паррандеро и Грису Гато незачем было цепляться в горло друг другу. Они проживали далеко друг от друга, их разделяло целое море, следовательно, их интересы никак не сталкивались: им нечего было делить и нечего было вырывать друг у друга из хищных лап и такого же хищного горла. К тому же они не всегда были вольны в своих действиях и решениях. И над Паррандеро, и над Грисом Гато постоянно и незримо витали тени, и эти тени были куда как могущественнее, чем оба мафиозных царька. Этим теням не было резона стравливать между собой Гриса Гато и Паррандеро. Конечно, если бы такой резон вдруг образовался, тогда другое дело, тогда от Паррандеро и Гриса Гато полетели бы во все стороны клочья шерсти и кровавые брызги – эти хищники загрызли бы друг друга. Как, скажем, некогда тот же Паррандеро загрыз Луиса Верде. Но не было у могущественных теней такой надобности…