Ладо растерянно молчал, не находя слов. Они же толкают его на верную смерть… Карачун не под силу даже Наставнику. Зачем они так поступают?

Глубочайшая обида затопила сердце парня. К этому чувству он привык с малых лет, но сейчас он ощутил, что сосуд уже переполнен, и гнев переливается через край.

-Ты отказываешься выполнить свой долг? – отчеканил Верховный.

И неожиданно для себя и окружающих Ладо захохотал во весь голос.

Вот теперь Верховный не удержался и удивленно поднял глаза.

-Я понял! Вы тут все сговорились против меня.

Ладо на мгновение замер, пытаясь осознать зреющее в нем решение, сдержаться, но было уже поздно. Обида и горечь, копившиеся годами, уже прорвали плотину.

-Никто из вас не знает, что такое голод! Не знает, каково это – спать под холодным дождем, когда суставы разбухают от сырости! Каково это – быть хуже последней собаки, которую везде шпыняют! Вы родились в сытости и тепле, с молоком таким же жирным, как ваши бока. И только поэтому вы считаете себя лучше меня. Настолько лучше, что готовы скормить Карачуну, лишь бы избавиться от грязного смерда, портящего ваш чистый воздух! Но вы ничем этого не заслужили! И я не собираюсь вам подыгрывать.

Под изумленные взгляды товарищей, с которыми он провел бок о бок всю свою сознательную жизнь, Ладо сорвал с себя ученическую накидку и швырнул под ноги Верховному.

В этот момент ему показалось, что в глазах Верховного промелькнуло что-то похожее на удивление, но он тут поднял руку, направив разжатые пальцы в сторону бунтовщика и коротко выдохнул:

-В темницу.

С пальцев Верховного сорвалась еле заметная синяя вспышка. Ладо почувствовал, как жгучий холод разливается по каждой частичке тела, заползает под кожу и парализует мышцы. Он дернулся к выходу, но лишь потерял равновесие и рухнул лицом вниз. На дубовые доски закапала кровь из разбитого носа.

Сильные руки дружинников оторвали его от земли и понесли к выходу. Ладо успел ухватить несколько сочувственных взглядов и один насмешливый – Богдана.

Верховный волхв кивнул подождал, пока стихнут шаги, и как ни в чем не бывало обратился к ученикам:

-Теперь вам разрешено вырезать себе амулеты, и я оживотворю их. К закату принесите мне заготовки, а рядовичи подготовят коней и припасы. А сейчас – помолимся Солнцеликому Хорасу.

3. Свиток второй

Полемарх Титос с тоской оглядел заваленные обугленными трупами рабов-илотов склоны горы. У него почти не осталось ресурсов, чтобы сдерживать гекатонхейра. Еще немного, и мерзкое существо проломит оборону и вопьется всеми пятьюдесятью головами и сотнями рук в ослепительно пылающий голубой шар в центре Наоса, с причмокиванием высасывая его до последней капли.

Титос вздохнул и жестом руки направил последний отряд бойцов навстречу монстру, который все еще не дошел до цели лишь потому, что оскальзывался на узком горном перевале, заваленном снегом и телами убитых.

Как же несправедливо все складывается! Когда Совет архонтов отправлял его четыре года назад сюда, на дальнюю заставу, это было идеальное место, чтобы спокойно отсидеться и вернуться героем. Несешь службу на страже полиса, терпишь лишения… Титос уже начал набрасывать предвыборную речь и перед сном грезил о том, как обставит свой дом с доступом к Пятому уровню Архэ.

Но как назло, незадолго до завершения его срока, спокойствие покинуло этот мир. Все чаще с разных концов Союза стали приходить вести о нападениях нечисти. Архонты всегда знали о гигантских подземных городах, оставшихся от Древних, но не лезли туда. Врата Эреба всегда были запечатанными, и столетиями не беспокоили граждан. До того момента, как Титос заступил на службу!