Олег вызвал второй лифт. Судя по экрану, кабина находилась на двадцать пятом этаже.

Открылись двери соседнего лифта. Держась за ручку коляски, как за поручень, дамочка выглянула в фойе.

– Зачем вы нажимаете?

– Я не нажимал, – глупо улыбаясь, покачал головой Олег.

Дамочка хмыкнула. Она отклонилась так сильно, что было непонятно, почему коляска остаётся на месте. Олег услышал, как подруга мамаши нервно стучит пальцем по кнопке нужного – тринадцатого? – этажа. Дамочки считали, что не могут уехать из-за его шкодничества, и Олег пытался стряхнуть несправедливое чувство вины.

Мамаша вернулась в вертикальное положение. Лифт закрылся. Соседний застрял на двадцатом этаже.

Прошло несколько секунд. В шахте что-то щёлкнуло, и двери почти бесшумно подались в стороны. Олег едва сдержался, чтобы не сбежать. Теперь наверняка на него свалят, а он стой, оправдывайся.

– Наверное, что-то с лифтом… – начал он, отступая влево.

Кабина была пуста. Ни дамочек, ни коляски, ни «улик» – такие особы обычно пахнут, как разбившийся пробник парфюма.

Ничего не понимая, Олег зашёл в лифт и нажал на кнопку пятого этажа. Двери закрылись, кабина поползла вверх. Олег поднял глаза на панель.

К добру или нет, но кнопки «13» на панели не было.

Стас открыл сразу.

Номер 502 оказался намного просторней 1428-го. Застеленная кровать. Телевизор на полстены. Барный шкаф. Велотренажёр. А главное – не кочегарит радиатор! Свежо, уютно…

– Входи, дорогой. Как здоровье?

– У Дакаскоса лучше, – буркнул Олег.

– Что? А-а, понял. Ну да… Жека афишей занимался.

– А сам управляющий где?

– По делам отеля всё мотается.

– А Игорёк?

– Звонил утром.

– И?

– Забыл перезвонить.

Письменный стол был завален бумагами, тетрадями, папками, книгами. Документы лежали на вертящемся кресле. Хм, на аккуратиста Стаса не похоже.

Стас опустился на стул возле кровати и предложил Олегу сесть в офисное кресло.

– На пол скинь, – показал он на бумаги.

В комнате был второй стул – свободный, в отличие от кресла, но Олег не стал спорить. Переложил документы на стол. Над столом висел рисунок, напоминающий чернильный эскиз Леонардо да Винчи: песочные часы с шестью сферами в нижнем сосуде и шестью в верхнем, тринадцатая сфера – в горловине. Песочные часы были заключены в цилиндр, который что-то Олегу напоминал…

– Символ временного круга, – сказал Стас, – который замыкается через объединяющее звено.

– Объединяющее звено? – спросил Олег.

– Да. В центре, – ответил Стас, как будто это что-то объясняло. – В круглом здании этот принцип выстраивается идеально. Во внутреннем цилиндре с двенадцатью… объектами… появляется вектор времени. Пространство – это движение по спирали… помнишь ряд Фибоначчи?.. я тоже не помню, но он описывает круговое движение… А Время – это луч, вектор, проходящий через центр спирали… тут можно применить геометрическую прогрессию с двойкой в знаменателе…

– И что? – сказал Олег, недоумевая.

– А то, что одно без другого невозможно, – ответил Стас, словно равноценному участнику дискуссии. – Время и пространство. Как электричество и магнитное поле. Движение. Жизнь. В которую можно вовлечь… хм, удержать… объекты за пределами цилиндра, так сказать, тонкого мира. Тут, дорогой, какая штука… Материя – это идея, образ в сознании, которое вне времени и пространства, где все идеи и образы всегда одномоментны, существуют в чистом виде… Для их воплощения и требуются пространственно-временные координаты. Это если вкратце.

– Ага, – сказал Олег. – Ну-у… вкратце вопросов нет.

Стас нервно хохотнул и, вскочив со стула, стал копаться в баре. Забрякали бутылки.