На программе о тайнах человеческого мозга Олег уснул (сказалась бессонная ночь – странное знакомство с городом, в котором вырос и который покинул десять лет назад), а проснулся от стука в дверь.

На пороге с улыбкой во всё круглое лицо стоял Игорь Буткевич. Игорёк.

– Дайте нам водочки, бутылки этак четыре, – начал Игорёк, наблюдая за реакцией официантки; та невозмутимо записывала, – пивка литров десять, – девушка на секунду-другую задумалась, посмотрела на Игорька, потом на Олега, видимо, складывала, делила, – и по одной новой жизни, – закончил Игорёк и только тогда довольно улыбнулся.

Официантка моргнула, посмотрела в блокнот, нахмурилась.

– Так нести?

– Девушка, милая, это шутка. Водочки нам бутылку, а пива по бокальчику для начала.

– Некогда мне шутить…

– Так шутил я, а не вы. Ну же, улыбнитесь.

– К счёту прикреплю.

– Улыбку? Вот! А говорите, некогда шутить!

– Чем закусывать будете? – строго спросила официантка. Олег смотрел на девушку поверх меню. Может, бывшая Жеки? Ладно, Жека придёт – проясним.

Они выбрали закуски, и официантка поцокала на кухню.

Игорёк плотоядно смотрел на её зад в фирменной юбке.

– Хорошая, да?

– Ты точно женат? – спросил Олег. – Или развёлся?

– Не каркай!

Олег примирительно поднял руки.

– Понял. Годы идут, Игорёк стоит. Сколько малому стукнуло?

– Двенадцать.

– Ого! Скоро баб начнёт домой таскать.

– Лучше в номера. С папой! – Игорёк хохотнул, плеснул в рюмки принесённую официанткой водку. На томно-запотевшем фужере вывел пальцем улыбающуюся рожицу. – Ну, за встречу!

– Прозит!

Они выпили и предались воспоминаниям. Как куролесили на турбазе по купленной мамой Олега путёвке; на базе отдыхали только семьи проектировщиков, часто с детьми, и банда-каре быстро заработала дурную славу: перевернули холодильник на общей кухне (искали закатившийся шарик для пинг-понга), горланили ночами напролёт у мангала, браконьерствовали сетями. Как помогали сливать Жеке бензин с рабочей машины (кажется, Жека тогда возил замдиректора отделения железной дороги), чтобы найти лавэ на обезвоживающие дискотеки; Олег и Игорёк покидали танцпол лишь под утро, если, конечно, Игорёк не срывался в разгар ночи с какой-нибудь кралей.

– Что у тебя с головой? – с напускной серьёзностью спросил Игорёк.

– А что с ней?

– Парикмахер дядя Толик заболел?

– А-а, и ты туда же.

– Татуировки, пирсинг, генные модификации?

– Присутствуют.

– Ты это брось, – пожурил Игорёк, с волос которого можно было собрать тюбик геля.

За столиком у окна пила вино женщина с большой грудью. Видимо, ждала кого-то. Вино в бокале было красным, губы грудастой постоялицы – бледно-розовыми, в креманке на подложке из взбитых сливок нежились огромные виноградины. Странно, что Игорёк игнорировал грудастую – официантка и в подмётки ей не годилась.

Они снова выпивали и снова вспоминали. Песни под гитару на лавочке. Футбол двор на двор. Лапта. Тархун в автоматах с газировкой. Речка-вонючка Мухавец…

Принесли жаркое и овощную нарезку. Графин опустел на две трети. Игорёк запивал пивом, Олег не рисковал – в голове приятно шумело.

– У Жеки отец в прошлом году умер, сердце, – сказал Игорёк. – Жека поэтому в Брест и вернулся.

– А до этого где был?

– В Москве таксовал.

– На похоронах был?

Игорёк кивнул, с осуждением, как показалось Олегу.

– Только я из наших и был. Каждый день к Жеке ездил, поддерживал, помогал.

Олег запил грейпфрутовым соком, отвёл взгляд. За окнами шумел дождь. С баннера улыбался ослепший на оба глаза лже-врач. Олег всё-таки вчитался в рекламный текст: «Центр микрохирургии глаза». Вот те на…