— А сейчас женщин меньше? Почему?
— Чай или кофе? — Эшер щелкнул кнопкой чайника. — Общество меняется, и мы тоже. Стало не зазорно пообниматься с мужчинами. Вампирши стали чаще делать себе слуг и рабов, которых в итоге обращают.
— Мне кофе, — поспать мне не удалось, и кто знает, когда получится. — А почему вы мне это рассказываете?
— Тебе неинтересно? — удивился Эшер. Странное у нас положение — он меня на ты, я его на вы. — Я не люблю, когда по дому шляются запуганные люди, которые видят вокруг только монстров.
— А вы не монстры?
— Да вроде нет. Хотя после знакомства с Люцием ты можешь быть другого мнения.
— А где он сейчас?
— Спит, наверное.
— Днем?
— Нам не мешает солнечный свет, вопреки всем стереотипам, но большинство вампиров ночные создания. Проще охотиться в темноте.
— А вы едите? — я все-таки решила спросить.
— Только ради удовольствия. Голод утоляет кровь.
— А как часто нужно пить кровь?

Чайник выключился и Эшер занялся чашками. Мне показалось, что он намеренно избежал ответа.

— С молоком?
— Да. У вас есть эта вечная жажда? — переформулировала я вопрос.

Эшер достал из холодильника молоко, засыпал кофе. Он снова промолчал. Кофе был растворимый, но это лучше, чем ничего. Он поставил вторую чашку и сел напротив меня. Тщательно размешал сахар, не поднимая глаз. Я изобразила на лице вежливое ожидание. Эшер вздохнул:

— К сожалению, да. Крови хочется постоянно. Если не питаться хотя бы раз в день, жажда становится невыносимой. Если выпить мало, слабеешь. Если используешь способности — слабеешь и нужна еще кровь. Наши силы не восстанавливаются без нее. Мы вообще ничего без нее не можем.

Сказано это было так мрачно, что я решила пока помолчать.

Кофе был обжигающим, но я все равно отпила несколько глотков. Неловкое молчание даже в обществе вампира неловкое молчание. Захотелось курить.

— Извини, не держим, — ответил на мои мысли Эшер. — Да и Люций был бы против как твой хозяин. Вкус портится.

Эта фраза никак не могла претендовать на приз лучшего стимула для продолжения разговора. Я как-то остро почувствовала, что быть игрушкой вампира — это все-таки побочная моя функция. Основная — пища. То, что со мной мило болтают не значит, что я перешла в другую категорию. Хотя наверное пресловутая метка сделала меня домашним животным вместо полуфабриката. Курицей или коровой. От них получают еду, но и их можно съесть при случае. Некоторые очень привязываются к домашнему скоту, конечно. Но вряд ли забывают, что милую розовую свинку можно зарезать к праздникам.
   
— А что такое метка? — вдруг вспомнила я. — То есть я догадываюсь, но наверное она отличается от того, что я читала в книгах.

Эшер усмехнулся.
— Никак не могу избавиться от твоих животноводческих мыслей. Все намного сложнее. А метка… Это поводок… привязь… черт, липучая метафора оказалась! В общем, метки бывают разной глубины, они показывают, что ты принадлежишь какому-то вампиру, и он может управлять тобой через них. Подробности узнаешь сама, у всех по-разному.
— И в конце концов я стану рабыней?
— По идее ты станешь вампиром. Но что задумал Люций, я не знаю.
— А другие его жертвы?

Эшер резко встал.

— Я не буду об этом говорить.

— Но вы же вроде тут главный…
— Да, я глава прайда.
— Разве то, что он делает…
— И это я тоже обсуждать с тобой не буду.

Кажется, милый кофебрейк закончился. У меня осталось еще много вопросов, но я все испортила, подняв эту тему.
Еда, знай свое место.

— Я хотел еще поговорить с тобой об Апреле.

Я встрепенулась. Удивительно, но эта тема все время вылетает у меня из головы. Может, кто-то специально ее оттуда выкидывает?