– Погоди, – придержал её Тайлер, – разве не стоит сначала убедиться, что там не опасно?

– Вот я этим и занимаюсь. – Эмма протиснулась мимо него и стала спускаться. – Проверкой безопасности.

Нико проскочил мимо Опал, обогнал её и шагнул на лестницу. Гуськом они спустились вслед за Эммой. Внизу рассеянный свет освещал комнату, которая размером была вполовину меньше верхней.

– Откуда берётся свет? – спросила Опал.

Нико пожал плечами.

– Мы что, сейчас под водой? – Тайлер нервно забарабанил ногой по полу.

– Должно быть, да, – ответила Опал. – Потолок в трёх метрах у нас над головами.

О том, кому где положено быть, уже никто не спорил. Только не в этой комнате – казалось, здесь не место им всем.

Опал заметила в центре комнаты тень. Чёрный круг среди половиц.

Эмма направила фонарик туда. Все четверо придвинулись ближе и остановились плечом к плечу на краю круга.

– Похоже на… воду, – прошептал Тайлер.

– На колодец, – пробормотал Нико. – Или бассейн.

В отверстии на дне баржи медленно, будто её перемешивали незримые руки, вращалась чёрная жидкость. Чернильная вода накатывала на деревянный бортик, сооружённый вокруг отверстия, но в комнату не заливалась.

Вода в бассейне просто… вращалась. Неустанно и непрестанно.

В мыслях Опал заметался миллион вопросов. Эта жидкость – часть пруда? Часть бухты? Почему вода вращается? Почему не затапливает комнату? И вода ли это вообще?

Наверняка Опал знала только две истины.

Первая – ничего темнее этого колодца она в своей жизни не видела.

И второе – он был очень глубок.

– Ни одна не получилась, – проворчала Эмма, чавкая чипсами «Дорито».

Она подтолкнула свой телефон к Нико через буфетный стол. Тот вгляделся в фотографии. Эмма была права – все снимки водоёма, которые она успела сделать, вышли размытыми. Будто сама вода не желала, чтобы её фотографировали, хоть Нико и знал, что это чушь.

«Чушь ли? Ты ведь почувствовал это. Не так сильно, как Опал, но всё же».

Они тогда немного постояли над ямой в молчании, потрясённо глядя на водоворот чёрной жидкости. Потом Опал вдруг резко развернулась и поспешила к лестнице. Тут же за ней последовал Тайлер, да и Нико вдруг ощутил острое желание поскорее уйти.

Одна только Эмма не хотела уходить – задержалась, чтобы сфотографировать водоём, и только потом неохотно пошла за остальными. Поднимаясь по лестнице, Нико чувствовал, как спину ему сверлит взгляд чьих-то глаз, но эти глаза не принадлежат Эмме. Нико знал, что это невозможно, но точно так же невозможно было избавиться от этой мысли.

Опал двинулась прямо в выставочную комнату с коллекцией, потом в прихожую, на выход и к берегу через камни. Только покинув пруд, она остановилась и согнулась, уперев ладони в колени. На лбу у неё блестел пот.

Нико бы это позабавило, да только он и сам чувствовал себя так же. Там, в темноте подвала, его охватила какая-то странная паника. Он почувствовал себя таким… мелким. Уязвимым. Как кролик, учуявший поблизости кошку и осознавший, что до норки слишком далеко.

– Свет был так себе, – сказал Тайлер, нервно дёргая себя за ухо. – Наверное, поэтому фотки и не получились. Интересно, насколько глубокий этот бассейн.

– Очень глубокий, – мрачно ответила Эмма. – Как бездна. И тёмный. Опал всё время это повторяла, когда пыталась успокоиться. «Тёмная бездна, тёмная бездна». Снова и снова.

По шее Нико как будто пополз ледяной паук. Он тоже слышал эти слова Опал.

– Там было холодно. – Нико поёжился от воспоминания. – К тому же я вообще не понимаю, что это за подвал такой. У подобных барж обычно плоское дно, почти без осадки. Кто станет строить плавучий дом так, чтобы большая его часть находилась под водой? Он ведь прямо как айсберг. Его с места не сдвинуть.