– Говорит Ромео. Фокстрот, мы за углом, смотрим на северо-восток. Слушаю твои указания, прием.

– Говорит Фокстрот. За углом обычно травкой торгуют плохие парни, так что вали оттуда на десять часов, к большому валуну. Ни с десяти, ни с одиннадцати часов тебя даже твоя мама не должна ни узнать, ни заметить. Прием!

Им пришлось отползти немного назад, чтобы точнее выполнить указание. К валуну, который хорошо видел Фокстрот, подобрались ползком.

– Фокстрот: вижу тебя, Ромео. Или это Танго, кто справа залег? Вот от него теперь на два часа, очень незаметно двигайтесь к осыпи. Там ваша позиция. Прием.

– Ползем, Фокстрот. Только, чур, не смотри в прицел на мою задницу!

Теперь они оказались на открытом солнце. Пот моментально потек из-под шлема, просочился под очки, к глазам. Танго терпеть такого не мог; как снайпер он просто переставал существовать в такие моменты. По общему каналу докладывали другие: все подтягивались из ущелья к лагерю Черного Франсуа. Танго пока не мог увидеть джипы, да этого и не предполагалось, ведь тогда и его могли бы заметить.

«Скоро! – думал русский стрелок, глядя за загребавшие сухую землю ботинки Ромео. – Скоро скучать не придется!»

– Фокстрот говорит! Браво, у меня новости: под сеткой в джипе прятали женщину и ребенка, кажется, девочку лет семи-восьми. Сейчас их быстро провели в центральную палатку, в ту, что севернее. Прием.

– Ты уверен, что это женщина?

– Пока не ошибался, Браво. Мужчины двигаются иначе.

– Да? Ну а мои мужчины двигаются, как улитки! Виски, где пулемет в третьем секторе?! – Хадсон нервничал все сильней. Вероятно, управлявшая операцией «Алабама» подкинула еще дурных новостей. – Лима, давай живее во второй сектор, не тормози же!..

– Фокстрот говорит! – Голос бойца напрягся. – Они вытащили девочку из палатки! Повторяю: девочка лет семи-восьми. Она сопротивляется… Попыталась вырваться и снова вбежать в палатку, но ее поймали. Вышла женщина, что-то ей говорит… Тебе нравятся блондинки, Браво? Длинные желтые космы, до лопаток… Обняла девочку, утешает, но ребенка оттаскивает от нее какой-то урод. Упс! Он оттолкнул мамашу, она упала, у них там явно проблемы. А вот и парень в черном кепи! Он командует… Ты видишь это, Индия?

– Индия подтверждает! Там что-то неладное, Браво. Но я думаю, что это наш Франсуа. По его приказу девочку уводят в другую палатку, уносят на руках. Женщина что-то кричит, Франсуа тащил ее в палатку. Занавес. Будем смотреть или сделаем хоть что-нибудь?!

– Говорит Фокстрот! Индии нравятся блондинки.

– Говорит Браво! Всем заткнуться! Готовность десять минут.

С пыхтением к Танго и Ромео подполз Виски. Он был покрыт пылью с головы до ног, и Танго, видевший его шесть дней назад и недолго, наверняка не отличил бы Виски от остальных бойцов, если бы не вооружение. Виски пристроил пулемет так, чтобы быстро выставить ствол по направлению к лагерю, утер пот и смачно выругался.

– Ну, вы слышали этот радиоспектакль? – прорычал он с презрительной полуулыбкой. – Там еще и заложники, оказывается!

– Не ворчи. – Ромео изучал будущие цели в прицел. – Джипы стоят далеко от палатки Франсуа, когда заработаем по ним – ее вряд ли заденет. А вот девочке, к сожалению, может и достаться. Она в одной из четырех ближних.

Танго забарабанил пальцами по прикладу. Конечно же, и на прежней службе, и теперь, в Легионе, ему приходилось слышать весьма неприятные истории. Группа должна выполнять поставленную задачу. И если такой цели, как спасение заложников или простых мирных жителей не будет озвучено, то и работать ради этой цели бойцы не то что не станут, а даже не имеют права. Похоже, в лагере Франсуа творилось недоброе, но станет ли обращать на это внимание «Алабама»? Вряд ли те, кто координировал действия группы, находились в одноименном штате, но в любом случае они были далеко. Грустно, конечно, услышать, что кто-то незаслуженно пострадал… и, допустим, налить себе еще чашку кофе. Может быть, кто-то из командования даже будет плохо спать или хотя бы ворочаться во сне. Но увидеть изорванные выстрелами трупы невинных женщин придется не им, а тем, кто сейчас готовится к штурму.